— Вы знаете, куда идти? — спросила она своего кавалера.
— Отлично знаю. Через пять минут мы будем в магазине.
Он шел возле нее, высокий и стройный. Его красивое лицо брюнета освещалось глазами уроженца Востока; грациозный рот смягчал общее выражение физиономии и оттенялся черными усами с молодецки закругленными кверху кончиками. Госпожа Леглиз, маленькая, тоненькая и воздушная блондинка с голубыми глазами и румяными губками, улыбалась, чуткая и внимательная, какою бывает всякая женщина в присутствии любимого человека.
— Как хотите, Жан, с вашей стороны было все-таки немного глупо, — сказала она фамильярным тоном, — уговорить моего мужа взять меня.
— Ведь хотел же он, чтоб я непременно участвовал в этой поездке?!
— Вы его друг…
— А вы, разве вы не моя…
Она сделала гримаску, помешавшую ему произнести слово, которое было у него на языке. Он продолжал:
— Ваш муж хотел, чтобы мы были с ним оба: это вполне естественно, И нам стыдно упрекать его в этом из-за ливня и испорченной шляпы. Завтра вы и не подумаете больше о мелких неприятностях сегодняшней прогулки, но еще долго будете вспоминать наши странствия по улицам Блуа в поисках модистки, у которой я куплю вам шляпу.
— Вы сумасшедший!
— Нисколько, разве из любви к вам! В последнем случае, действительно, я помешан. Вы выберете шляпу, а я за нее заплачу, это так же верно, как то, что мы стоим на площади Ратуши… Постойте, вот магазин «Сесиль и Роза». Это тот самый… входите, сударыня, прошу покорно, для меня наступил момент самой разорительной щедрости!
Он отворил дверь очень скромного магазина, на окнах которого были выставлены разнообразнейшие головные уборы, начиная с бархатной шляпки с атласными завязками для женщины серьезной и кончая круглой касторовой шляпой с перьями для модницы. При звоне колокольчика, задребезжавшего внутри помещения, худощавая женщина кроткого вида поднялась с места, кладя на стол тюлевую форму, которую она шила. Модистка тотчас подвинула стул вошедшей молодой даме. Томье облокотился на прилавок.
— Мне хотелось бы, мадемуазель, приобрести совершенно простенькую шляпу взамен вот этой, которая вконец испорчена дождем…
Говоря таким образом, госпожа Леглиз сняла с себя свой тюлевый ток и передала его хозяйке магазина. Та заглянула мельком внутрь шляпы, увидала имя крупной парижской модистки, и у нее на губах тотчас появилась легкая улыбка одобрения.
— Я знаю этот торговый дом, я там работала… Красивый товар. Сделано из ничего и хрупко, как крылышко мотылька… А цена двести франков. Здесь у нас требуются вещи попрочнее и подешевле.
Заказчица сделала отрицательный жест. Модистка не дала ей выговорить:
— Не бойтесь, сударыня, я знаю, что вам нужно… Только у меня ничего нет готового…
— Бог мой, но ведь я уезжаю сегодня вечером!
— Успокойтесь. Чтобы сделать шляпу, понадобится всего час времени… Я сию минуту позову мою товарку. — Она отворила дверь в глубине магазина и сказала: — Мадемуазель Роза, не будете ли вы так добры выйти сюда?
В ту же минуту появилась молодая девушка среднего роста с благородным и умным лицом, одетая очень скромно, но с манерами, не соответствующими положению провинциальной магазинщицы. Она слегка поклонилась, улыбнулась, показывая зубы ослепительной белизны, и спросила мелодичным голосом:
— Что вам угодно?
Однако ни госпожа Леглиз, ни Томье не могли сразу ответить. Они рассматривали вошедшую, удивленные и очарованные внешностью этой девушки.
Мадемуазель Сесиль между тем объясняла своей компаньонке:
— Для этой дамы надо безотлагательно сделать шляпу. Это форма Жиро.
— Так что же, ничего нет легче, — ответила мадемуазель Роза своим пленительным голосом с чудной улыбкой, освещавшей ее лицо. — Самая легкая кружевная отделка с маленькой черной эгреткой, выходящей из шелкового шу, с блестками из вороненой стали… Это будет безделица, стоящая пустяки, но она пойдет этой даме и будет гармонировать с необыкновенно счастливым выражением ее лица.
Томье одобрительно кивнул головой и весело сказал в ответ на вопросительный взгляд госпожи Леглиз:
— Это будет превосходно, и если шляпа выйдет наполовину такой удачной, как ее описание, то получится шедевр… надо приехать в Блуа, чтобы сначала услышать такие вещи, а потом их увидеть.
— И она будет готова очень скоро? — спросила молодая женщина.
— Скорехонько… мы примемся за нее обе: я и мадемуазель Сесиль. В какой гостинице остановились вы, сударыня?
— В отеле «Франция», где я обедаю сегодня вечером перед отходом поезда.
— Очень хорошо. Шляпа будет вам принесена в шесть часов.
— А цена?
— Сорок франков, — сказала мадемуазель Сесиль, по-видимому уполномоченная ее товаркой торговаться с публикой.
— Чудесно! — подхватил Томье. — Я заплачу за нее вперед, если вы позволите.
Он вынул из своего кармана два луидора, положил их па дощечку прилавка и со свойственной ему важностью принца обратился к госпоже Леглиз:
— Теперь, моя дорогая, когда вы успокоились насчет участи вашей шляпы, нам остается только поблагодарить этих девиц и отправиться заказывать обед.
— Извините, сударь, — остановила его модистка, — вы забыли сказать свою фамилию: мы должны знать, на чье имя отправить шляпу.
— Совершенно верно. Так запишите: госпожа Леглиз.
При этом имени Роза с живостью подняла голову и обменялась быстрым взглядом со своей подругой. Но она не сказала ничего. Томье и молодая женщина раскланялись и, провожаемые Сесиль, вышли из магазина. Они отправились дальше, не думая спешить. Главная цель их поисков была достигнута. Молодые люди медленно шли по улицам, которые были почти пусты, и окидывали взором веселые домики мирного городка.
— Ну что же, — заговорил Томье, нежно посматривая на госпожу Леглиз, — вы по-прежнему сожалеете о своей поездке? Вам, действительно, сделалось досадно в шарабане под проливным дождем, но сознайтесь, что эти две модистки развеселили вас.
— Совершенно верно. Одна из двух модисток — мадемуазель Роза, потому что другая вполне заурядная работница. Но первая из них, что это за девушка, которой, по-видимому, совсем не место за прилавком, да еще в провинциальном магазинчике. Лицо ее мне кажется знакомым. Я готова поклясться, что встречала ее где-то, но где?
— У вашей модистки на улице Мира… Все эти девицы отличаются удивительным шиком, и, если бы их нарядить в шляпы, которые они продают, их было бы трудно отличить от светских дам.
— Да, но у этой не только шикарный вид, но и замечательная манера выражаться. Поверьте, мой друг, она здесь не на своем месте… Да, конечно, я уже встречала ее в свете, в театре… Одним словом, она не всегда была тем, чем сделалась теперь.
