Бертрис Смолл - Неотразимая герцогиня

Ознакомительная версия.

Нынешний дом был выстроен в 1500 году на руинах древнего замка, а позже и второго особняка, сгоревшего в царствование Генриха VII. Стены из красного кирпича были почти сплошь увиты блестящим плющом. Старинные окна в свинцовых переплетах были очень красивы, но достаточно было легкого толчка, чтобы рамы вылетели. Поэтому открывались они редко и с крайней осторожностью. Несмотря на дряхлость, дом производил впечатление изысканной простоты, служил жилищем многим поколениям Хантеров, и герцог очень его любил.

Разумеется, от Куинтона ждали, что он женится и произведет на свет наследников, хотя желания его отца в этом отношении были весьма далеки от реальности. Кто, спрашивается, выйдет замуж за нищего с голубой кровью?

И все же он должен найти невесту — в противном случае что станется с Хантерз-Лейром?! Кроме того, нужно было подумать и о младшем брате Джордже. Без приданого супруги герцог не сможет купить ему патент на право занятия офицерской должности или хотя бы место священника в захудалом приходе.

— Придется продать несколько лошадей, чтобы сшить себе приличный гардероб и иметь хоть какие-то карманные деньги, — пробормотал Куинтон вслух.

— Все мы остановимся в лондонском доме моего отца, — решил виконт. — Старик все равно не захочет проводить сезон в столице. Он и в парламент-то почти не ездит, но с сентября по июнь его особняк открыт для семьи и друзей.

— Чертовски благородно! — восхитился лорд Уолворт.

— Да, Оки, спасибо, — согласился граф. — У нас никогда не было городского дома. Надеюсь, у семьи той леди, которая станет моей женой, он есть.

— Буду рад принять твое предложение, Оки, — вторил герцог.

— Итак, на подготовку у нас два месяца, — объявил виконт Пикфорд. — Завтра мы расстанемся и встретимся пятнадцатого марта, чтобы вместе отправиться в Лондон, джентльмены.

— Идет, — хором откликнулись граф Астон и лорд Уолворт.

— Согласен, — кивнул герцог Седжуик.

— В лучшем случае мы сможем подцепить для Аллегры графа, а может, и графского наследника, — объяснила леди Олимпия Эббот, вдовствующая герцогиня Роули, своему зятю, лорду Септимиусу Моргану. — Беда в том, что безумная выходка Пандоры сильно повредила будущему ее дочери. Моя сестра всегда была эгоисткой, и нечего смотреть на меня, как на врага, Септимиус, ты сам знаешь, что это правда, даже если отказываешься ее признать.

Она задумчиво пригубила чай из чашки веджвудского фарфора.

— До начала сезона трудно сказать, какие возможности подвернутся и кто именно из подходящих молодых людей решит, что ему необходима жена, но могу ручаться, что необычайная красота и богатство Аллегры привлекут самых завидных женихов. Родовитая знать, разумеется, будет ею пренебрегать, но мы тем не менее сумеем выбрать наидостойнейшего. Чай великолепен, Септимиус. Кто твой поставщик? Я должна заказать себе такой же.

— Этот чай выращивают на моих собственных плантациях, Олимпия. Я позабочусь о том, чтобы с этого дня ты его получала, — пообещал лорд Морган.

— У тебя плантации в Индии? Я и не знала, — удивилась свояченица, отпивая глоток.

— На Цейлоне, Мои владения весьма разнообразны. Неразумно класть все яйца в одну корзину. Я постарался преподать дочери этот урок.

— Не знаю, к чему столько трудов, — отмахнулась леди Эббот. — Аллегра все равно станет чьей-то женой. От нее всего-навсего потребуется умело вести хозяйство, наставлять слуг на путь праведный, рисовать миленькие акварели, играть на фортепьяно, петь, танцевать и, самое главное, поскорее дать мужу наследника. После этого ей предстоит воспитывать детей в страхе Божьем, прививать им хорошие манеры и чувство гордости тем, что они родились англичанами.

— Аллегра — моя наследница, Олимпия. Ей следует знать, как управляются мои предприятия, иначе она в один прекрасный день рискует их потерять, — объяснил лорд Морган, но свояченица только покачала головой.

— Септимиус, — раздраженно воскликнула она, — наследство Аллегры перейдет в руки мужа! Тебе хорошо известно, что мы, женщины, плохо разбираемся в делах. Как бы ты ни трясся над своей дочерью, она всего лишь девушка! — Маркиза рассмеялась, но Тут же вновь нахмурилась:

— Я знаю, как ты тоскуешь по Джеймсу Люсиану, но сына не вернешь. Аллегра не может его заменить. — Кроткие голубые глаза Олимпии наполнились слезами, и она поспешила положить руку на плечо свояка. — Мой племянник был великим героем, упокой Господь его душу. Героем и истинным джентльменом.

— Не стоит говорить об этом, — резко перебил Олимпию лорд Морган. — Пусть Аллегра всего лишь женщина, но при этом она чрезвычайно умна. Тот, кто станет ее мужем, должен оценить это качество. До самой моей смерти Аллегра будет ежегодно получать содержание в сумме двухсот пятидесяти тысяч фунтов. По завещанию ей отходит та же сумма от дохода с моих поместий. Не желаю, чтобы моя дочь зависела от благорасположения какого-то смазливого мота с голубой кровью, который вздумает третировать свою жену, после того как покорит ее сердце, станет бросать ее деньги на свои прихоти и любовниц и прежде времени сведет себя в могилу пьянством и игрой, оставив Аллегру и моих внуков беспомощными и без гроша в кармане.

— Септимиус! — ахнула шокированная свояченица. — Ради всего святого, за кого же ты собрался выдать Аллегру замуж?

— Я слишком хорошо знаю людей, именующих себя знатью и светским обществом, дорогая Олимпия. Большинство из них — никчемные бездельники и все как один снобы. Как дочери лорда Моргана, Аллегре волей-неволей придется выбрать одного из них в супруги, но я не брошу ее на произвол судьбы.

Кулак лорда с такой силой опустился на столешницу красного дерева, что маркиза вздрогнула.

— Но как бы ты ее ни обеспечил, по закону всем будет распоряжаться ее муж, — запротестовала Олимпия. — Невозможно обойти закон, Септимиус.

Лорд Морган усмехнулся, подумав, что хотя его свояченица и добрая душа, но для своих лет чересчур наивна.

— Разумеется, я могу обойти закон, дорогая. Это одно из преимуществ огромного состояния. Неплохо быть самым богатым человеком в Англии, ты не находишь? Когда я желаю чего-то, окружающие счастливы мне угодить. Моя благодарность при этом не знает границ и поэтому высоко ценится.

Ни один муж не сумеет использовать деньги Аллегры в своих целях. А теперь поговорим о насущных делах. Ты, разумеется, на время сезона будешь жить в нашем лондонском доме. У Аллегры будут лучшие и самые дорогие туалеты, которые только можно сшить. Я не позволю, чтобы ее затмили более тусклые звездочки. С твоей стороны крайне благородно взять ее под свое крыло, особенно если учесть, что твоей младшей дочери тоже предстоит дебют в свете. Надеюсь, ты позволишь мне оплатить гардероб и Сирены? Заодно и Аллегра, видя, что ее любимую кузину постигла та же участь, будет стоять смирно на примерках. Ничего не жалей для девушек, дорогая. Чарлз Трент, мой управляющий и секретарь, позаботится о драгоценностях. Сейф в моем городском доме уже ломится от украшений.

Ознакомительная версия.