подруги, обняла ее, прямо поверх одеяла, и прошептала:
- Тинра, ты жива… Ты жива! Небо, какое счастье!
- Точно рехнулась, - пробурчала грубая деревенская девушка. – Говорила тебе - любовь до добра не доводит. Никого не доводит, и тебя не доведет!
- Как же ты права, -выдохнула, сильнее стискивая подругу.
- Что? - Тинра мигом выбралась из-под одеяла и могучей рукой сдвинула меня.- Я права? Серьезно? Ты только что согласилась со мной? Синна, ты головой стукнулась или захворала?
И то, и другое и третье…
Не говоря ни слова, я сжала подругу в объятиях, из последних сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Не знаю, что было сном – увиденные мной десять лет жизни, или это возвращение в уютную беспечную молодость. Но даже если сном было возвращение в тот самый день, когда все изменилось, я была благодарна небесам за этот краткий миг счастья и надежды…
- Да что с тобой, Асьен? - Тинра забеспокоилась не на шутку. - Жар у тебя, что ли? Нет, руки-то ледяные. Или перед встречей с магами волнуешься? Так не ходи, говорила уже, нечего с ними связываться.
Сев на край ее постели, я совершенно не вежливо уставилась на подругу. Почему я раньше никогда не замечала, что Тинра настолько мудрая? Почему поняла это только сейчас?
- И не пойду, - тихо произнесла я. - Действительно, попросту не стану даже ступать на улицу Роз.
- Говоришь как-то странно, - Тинра с нескрываемым подозрением прищурилась. - И тихо. С каких это пор ты так тихо разговариваешь?
И жутким воспоминанием нахлынуло видение – беседка в весеннем саду, столь прекрасная, словно нарисованная солнцем, обожженная ударом щека, стоящий надо мной принц Эльтериан, и его злые слова: «Я не хочу слышать твой голос! Я не хочу слышать твои слова. И я утоплю этот дворец в крови, если еще хоть раз услышу твой смех! А теперь выпей!»
Горечь настоя против беременности, словно все еще была на моих губах.
- Ну почему же тихо, я же только что почти кричала, - и соскользнув с кровати соседки, я сходила к двери.
Кувшин с водой стоял там. Глиняный, потрепанный временем, с щербинками и выбоинами. Чашки были ему под стать, столь же старыми и сколотыми. Но, Небо, за десять лет жизни во дворце, я не пила ничего лучше! И если я сейчас чувствую вкус этой воды, значит я точно не сплю…
Неужели, у меня появился шанс все исправить?
- Сенна, странная ты какая-то с утра, - задумчиво проговорила Тильда.
Держа чашку в руках, я прошла к зеркалу в углу у окна и взглянула на свое изображение. В зеркале отражалась миловидная девушка семнадцати лет, с рыжеватыми волосами и смышлеными зеленоватыми глазами. Ничего примечательного или красивого…
Кажется, я действительно вернулась!
Жутким видением в памяти пронеслась зеркальная комната и в ней десятки отражений прекрасной сказочной принцессы - хрупкой, белокожей, с золотыми волосами ниже пояса и синими, как королевские сапфиры, глазами… Эльтериан желал, чтобы я выглядела подобающе моему положению…
Но сейчас, вглядываясь в тусклое зеркало, я видела веснушки на щеках, смуглую от солнца кожу, и улыбку, робкую, все еще не верящую в происходящее улыбку… Неужели все это было лишь кошмарным сном?
Но нет…
Будь это сном, я бы подумала «Тьфу ты сон-то какой дурацкий», а сейчас даже мыслях речь моя совершенно иная. - Точно странная, -Тильда продолжала сидеть, и разглядывать меня. - А чего стоишь так, словно палку проглотила?
Глядя на свое отражение, я медленно ссутулилась, хотя прежде считала, что осанка у меня ровная.
- И голову держишь странно. Да вообще все странно. Что, всю ночь тренировала аристократическую стать? Так не ты одна. Слышала б, что тут по ночи творилось. Дочка мадам Бомари да ее прихлебательница, столько посуды поперебили, тренируя походку перед днем сегодняшним. Кто-то слух пустил, что аристократки ходят так, чтобы с головы при каждом шаге не свалилась чашка… Даже не представляю, сколько посуды за ночь поперебили в Суассоне.
Точно!
Два дня назад произошел крайне пренеприятный инцидент. Компания молодых магов, во главе с деканом Боевого факультета была прислана в Суассон для борьбы с культом Заклинателей. Срок их практики составлял месяц, но в первую же ночь после прибытия, наследный принц Эльтериан и его заклятый друг лорд Каенар, поспорили кто из них захватит больше заклинателей живьем. Спор был лишен смысла - заклинатели никогда не сдавались в плен, их последним оружием противостояния властям был яд, помимо убиения напрочь уничтожающий все воспоминания и разум. За все годы борьбы с культом, магам никого не удавалось схватить живым. Но студенты народ предприимчивый и азартный, и пока магистр Берион пил в компании мэра Суассона, два самых блистательных студента Императорской Академии, беспрепятственно покинули город.
К утру с культом Заклинателей было покончено. Спор не выиграл никто из них, так как захватить хотя бы одного заклинателя живым не удалось, но культ был разгромлен, старейшины заклинателей убиты, спастись не удалось практически никому. В этой битве принц Эльтериан получил ранение руки, а лорд Каенар царапину на лице. Разъяренный и перепивший магистр Берион, нанес им куда больший ущерб, швыряясь в молодых магов всем, что под руки попадется и проклиная на чем свет стоит. Но черное дело уже было сделано – в Суассоне на целый месяц оказались заперты маги, которым было… скучно. Срок практики был обозначен четко, нарушать распоряжения главы академии никто бы не рискнул, а потому весь наш провинциальный городок замер в тревожном ожидании неприятностей, от тридцати богатеньких студентов-магов, давно познавших что такое безнаказанность и помыкание властями.
Первую неделю оставшиеся без дела маги пили. В городе не осталось ни одной таверны, которую не разгромили бы студенты Императорской Академии. Затем последовал один единственный в городе дом плотских утех. Мадам Исидур держала свое заведение в Суассоне более двадцати лет, и ни увещевание пасторов, ни требования почтенных матрон города, ни даже демонстративный отказ лавочников снабжать сие развратное место продовольствием, никогда не мешали ей. Но против магов мадам не продержалась и двух суток. В результате, все матроны города чуть ли не со слезами провожали телеги, увозившие из нашего городка весь допустимый разврат.
Потому как недопустимый разврат остался.
Он выбрел ближе к закату из гостиниц, в которых были расквартированы студенты и Суассон столкнулся лицом к лицу с пониманием того, что их честных дочерей от жаждавших развлечений магов более не удержит ничто. Кто
