Ее отпор, казалось, подействовал даже на этого толстокожего дворецкого.
– Я понимаю ваше ужасное положение, – заявил Фитч, – но мне хочется убедиться, что вы понимаете последствия вашего шага.
– Это всего лишь работа, мистер Фитч. Я переживу.
– Если вы настроены так решительно, то по крайней мере могли бы выбрать более подходящий костюм для такого случая. – Он оглядел ее деловое серое платье с высоким воротником, длинными рукавами и белыми манжетами. – Граф велел, чтобы все были одеты в красное.
– Почему?
– Это его любимый цвет. – Красное платье на гувернантке?
– Разве я похожа на женщину, у которой в гардеробе есть красное платье?
– Разумеется, нет. Именно поэтому я не могу понять, почему вы решились пойти на это. – Он отвернулся. – Я позову вас, когда придет ваша очередь.
Он удалился, и Эмили осталась одна со своими переживаниями. Подали пунш и румяные булочки, что показалось ей трогательным, хотя и странным. Она подошла к столику и смутилась от того, что в животе у нее заурчало. Она жадно проглотила булочку; затем, оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не наблюдает за ней, положила несколько булочек в сумочку. В их жалкой арендованной комнатенке еда была очень скромной, и Мэри с Роуз будут рады угощению. Булочка была с жестковатой корочкой, и Эмили налила себе половник пунша, чтобы легче проглотить ее. Жидкость пузырилась и имела привкус фруктов, она приятно щекотала горло и согревала, так что у Эмили раскраснелись щеки. Она выпила еще один бокал, затем третий, проглотив его так быстро, что сладкий напиток опьянил ее.
На стене висело зеркало, и девушка пристально вгляделась в свое отражение. Она была вынуждена жить в нужде и даже опустилась до того, что украла булочки у богатого человека, чтобы утолить голод. Как она могла при этом выглядеть такой спокойной?
Ее золотисто-каштановые волосы были уложены в аккуратный пучок, вьющиеся пряди тщательно, заколоты дюжиной заколок и гребешков. Изумрудные глаза были выразительны, бесхитростны, ясно подтверждая ее невинность, в чем ее и упрекал мистер Фитч. Она выросла в английской деревушке, была дочерью джентльмена и домоседкой, которая погубила бы свою жизнь, ухаживая за престарелыми родителями и сестрой-инвалидом.
И сейчас она чувствовала себя как рыба, вынутая из воды. Как убедить лорда Уинчестера, что она – опытная гувернантка?
Ее нервы не выдержали напряжения, и она проглотила еще несколько бокалов пунша. Пенистая розовая жидкость оказала на нее благотворное действие. Девушка опустилась на стул, конечности стали как плети, она так расслабилась, что едва удерживалась на стуле. Если она утратит бдительность, то может соскользнуть на ковер.
Что содержалось в этом пунше? Ей и в голову не пришло поинтересоваться. Если бы не ее наивность, она заподозрила бы лорда Уинчестера в том, что тот подлил туда алкоголя.
Она громко икнула, а холл наполнился шумом. Интервью предыдущей претендентки закончилось, и она уходила. Увидев ее, Эмили была шокирована.
Женщина, без сомнения, была проституткой! На ней было ярко-красное платье с таким низким вырезом, что он едва скрывал то, что следовало скрывать. Она обладала пышным бюстом, и грудь пыталась вырваться за пределы корсета. Брови были выщипаны, на губах лежала красная помада, щеки были нарумянены. Голову украшала искусно сделанная шляпка с пером сзади.
И это ее соперница? Да кто же пустит в свой дом такую откровенную проститутку? Уверенность Эмили взмыла к небесам. В течение часа она наверняка получит это место; затем она быстро вернется к Мэри с прекрасными новостями.
Дама остановилась и откровенно оценила скромное платье Эмили.
– Господи, милочка, – усмехнулась женщина, – кем ты притворяешься? Скромной гувернанткой?
– Я не притворяюсь, – заявила Эмили. – Я… я… – В голове царил туман, язык заплетался.
– На твоем месте я не рассчитывала бы занять это место, – бесцеремонно продолжила женщина. – Во всяком случае, после того, как я развлекла его.
Эмили запаниковала. Что знала эта женщина, чего не знает она, Эмили? Какие скрытые достоинства требовались от гувернантки?
– И как вы его развлекали?
– Я вовсе не собираюсь разглашать мои трюки! – Женщина оценивающе оглядела Эмили как еще одну претендентку и фыркнула:
– Ты слишком худа, чтобы представлять для меня угрозу.
Она с самодовольным видом направилась к выходу, а мистер Фитч объявил:
– Сейчас граф примет вас, мисс Барнетт.
– Потрясающе, – ответила девушка, но слишком быстро поднялась со стула. Пол покачнулся, и она ухватилась за софу, чтобы удержаться на ногах. Она снова икнула.
Фитч пристально взглянул на претендентку и нахмурился:
– Вы нализались, мисс.
– Ничего подобного, – храбро заявила Эмили. Дворецкий взглянул на изрядно опустевшую чашу с пуншем.
– Мисс Барнетт, сколько пунша вы выпили?
– Почему вы спрашиваете?
– О Господи! Там же ром! Его доставили на корабле с плантаций графа на Ямайке.
Он взял ее за руку и повел по холлу. Эмили изо всех сил старалась держаться прямо. Она едва ориентировалась, ей казалось, что она идет через строй. Наконец Фитч привел ее в освещенную свечами комнату. Хотя стояла середина июня, а за окном царила ночь, в камине горел огонь, и ей показалось, что она оказалась на тропическом острове, где ее охватил порыв влажного воздуха. Она скосила глаза в тень, ошарашенная тем, что комната выглядела как подлинная обитель порока, украшенная цветами в горшках и бархатными кушетками. Повсюду были разбросаны большие подушки, словно предлагая ей шлепнуться в любом месте и чувствовать себя удобно и спокойно. О таких уголках читают в романах. Было это убежище графа-затворника или гарем шейха в Аравии? Если бы сейчас мимо проплыла вереница наложниц с закрытыми вуалью лицами, она бы нисколько не удивилась.
Из глубины раздался мужской голос, глубокий, звучный баритон, который защекотал ее нервы и проник до мозга костей, но она не могла определить, откуда он донесся.
– Кто это у нас здесь, мистер Фитч?
– Мисс Эмили Барнетт, сэр.
– Эмили… – Он произнес ее имя, словно это был мед, который он пробовал на вкус.
– Она недавно приехала в Лондон из провинции. Искать работу.
– Из провинции? – задумчиво произнес мужчина. – О, обожаю разнообразие.
– Она сообщила, что у нее есть рекомендации, но чувствую себя обязанным упомянуть, что она несколько иного толка.
– Но она сумела ухватиться за самое лакомое местечко в городе. Она не может быть столь уж невинной.
– Она пьяна, сэр. Она не поняла, что в пунше был ром.
Эмили никогда не пила крепких напитков и, по правде говоря, начала подозревать, что она действительно несколько подшофе. Не было другого объяснения ее тошноте и головокружению, что мешало ей понять, в какой сумасшедший дом она попала.
