Уже собираясь войти в контору при товарных складах Томаса, Кловер огляделась и нахмурилась. В доках было необычайно оживленно. Впрочем, вспомнила она, весна — это то самое время, когда поселенцы выбираются из лесных дебрей и устремляются в город, чтобы продать добытое и шумно провести время в портовых тавернах. Раньше она намеренно избегала доков Диллингсуорта.
Кловер, стараясь выглядеть независимой, пожала плечами, вошла в контору Томаса и, гордо встретив изумленный взгляд клерка Джона Тимбла, мило улыбнулась. Тот несколько напряженно улыбнулся в ответ. Кловер поняла, что известие о разрыве ее отношений с Томасом стало достоянием горожан.
— Томас у себя? — спросила она тихо, намереваясь вести себя спокойно и с чувством достоинства.
— Э-э, не уверен. Пойду посмотрю.
Джон поспешно исчез в дальней комнате, явно стараясь не допустить, чтобы Кловер разглядела, что происходит внутри.
Девушка в раздражении топнула ногой. Она догадывалась, что скорее всего получит отказ, хотя наверняка и в самых изысканных выражениях. Кловер узнавала эти признаки — более того, они уже становились до боли знакомыми. Но, решила девушка, она не позволит оттолкнуть себя, как грязную портовую попрошайку. Сделав глубокий вздох, она выпрямилась до своих четырех футов одиннадцати дюймов и решительно прошла в кабинет Томаса, едва не столкнувшись с торопливо выходящим Джоном. Войдя в комнату, она огляделась и тут же увидела Томаса, судорожно пытавшегося поднять закопченную ставню окна. Горькая усмешка появилась на ее губах.
— Сбегаешь, милый? — спросила она сладким голоском.
Ее бывший жених, оставив попытку справиться с перекосившейся рамой, повернулся к ней.
— Я не понимаю, почему ты считаешь возможным устраивать подобные рандеву, — произнес Томас, даже не пытаясь скрыть своего недовольства.
Она молча смотрела, как Томас ставит на место щеколду, как идет к своему конторскому столу, и в который раз отметила для себя, насколько хорош этот молодой человек с его густыми золотистыми волосами и ореховыми глазами. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что деловой, процветающий молодой человек с приятной внешностью не хочет брать в жены бесприданницу, да еще с иждивенцами, тем более что имя невесты запятнано скандалом. Такая женитьба могла бы серьезно повредить его весьма успешной карьере. Он может устроить свою жизнь гораздо лучше. Но все же больно было осознавать, что его чувства к ней оказались такими несерьезными.
— Вообще-то, Томас, я здесь по настоянию моей матушки. Она нежная романтическая натура, и ей трудно поверить, что те чувства, о которых ты говорил с таким пылом, вдруг внезапно исчезли.
Молодой человек покраснел.
— Мужчина должен заботиться о своем будущем.
— И жена, у которой в качестве приданого стареющая мать и два младших брата, вряд ли будет способствовать этому будущему?
— Я рад, что ты это понимаешь.
— Томас, сейчас мне понятно лишь одно: я слишком долго слушала твою сладкую ложь. Я пыталась объяснить своей матушке, как именно обстоят дела, но, как я уже сказала, она слишком романтична, чтобы поверить в истинное положение дел.
— Ты закончила? — раздраженно спросил Томас!
Резко встав, он схватил шляпу с вешалки, стоящей позади его стула.
— А-а, у тебя, конечно, назначена деловая встреча, не так ли?
— Именно так.
Он прошел к двери, распахнул ее и, нахмурившись, повернулся к Кловер.
— Что ж, не буду тебя задерживать, — пробормотала она, направляясь к двери. — Сара Марстен весьма ценит пунктуальность.
— С чего ты взяла, что я встречаюсь с Сарой Марстен?
— У тебя дурная привычка оставлять на столе открытый ежедневник.
— Может быть, подвезти тебя домой? — выпалил он.
— Ты всегда отличался хорошими манерами, но, спасибо, не стоит. Я с удовольствием пройдусь, день прекрасный, — сказала она сухо.
Когда Томас, буквально выскочив из своей конторы, с грохотом захлопнул дверь, Кловер поморщилась.
— Мне очень жаль, мисс Шервуд, — промямлил Джон, делая шаг вперед.
Видя искреннее сожаление на приятном лице клерка, Кловер улыбнулась.
— Если не думать о том, что мы связывали с этим человеком какие-то наши надежды, то на самом деле сожалеть не о чем. Лучше еще до свадьбы выяснить, насколько струны его души тесно переплетены со шнурком его кошелька.
— Возможно, к лучшему, что вы не стали его женой.
— Что вы хотите этим сказать?
— О, ничего. Просто я имею в виду его непостоянство. — Джон запнулся, покраснел, затем взял себя в руки. — Что вы будете делать теперь, мисс Шервуд?
— Об этом придется хорошенько подумать.
— А как насчет вашей сестры, миссис Лавингтон? Она не сможет вам помочь?
— Могла бы, но не захочет. Элис никогда не отличалась особой преданностью семье.
— Что ж, если я услышу что-нибудь полезное для вас, то обязательно сообщу вам об этом.
— Большое спасибо, Джон. Мне пора.
— Будьте осторожны, мисс Шервуд. Сегодня в городе немало… грубых людей.
«Грубых людей, верно замечено», — размышляла Кловер, выходя из конторы Томаса. К несчастью, в это время дня такого типа люди как раз выходили из доков, и по пути домой ей необходимо было идти мимо них. Расправив плечи и проклиная свое хрупкое телосложение, она отправилась в путь. То, что эти мужчины угрожающе выглядят, вовсе не означает, что они действительно страшные, решила она, старательно гоня от себя страхи.
Кловер уже готова была вздохнуть с облегчением, радуясь, что почти миновала опасный участок, когда вдруг крупный бородатый мужчина преградил ей путь. Трое приятелей громилы похохатывали в сторонке. Открыв щербатый рот, поселенец широко улыбался, распространяя чуть ли не на всю улицу запах дешевого рома.
— Куда направляешься, малышка? — спросил он.
— Домой, — коротко ответила Кловер. — Будьте так любезны, пропустите меня.
— Такая милая крошка — и вдруг злючка!
Вся компания громко расхохоталась.
Кловер попыталась обойти великана, но он неожиданно обхватил ее своими громадными ручищами и прижал к своей широкой и жесткой, как кора дуба, груди. От мужлана воняло даже сильнее, чем она вначале предположила. Но когда Кловер поняла, что великан держит ее так крепко, что она не то, что вырваться, а просто пошевелиться не сможет, проблема дурного запаха давно немытого тела отошла на второй план. Толстые пальцы стискивали ее плечи так, что девушке стало трудно дышать. Она попыталась побольнее лягнуть приставалу, но это не оказало на мужчину никакого эффекта.
Ей и в голову не могло прийти, что судьба может быть такой жестокой. На ее семью и так обрушился шквал несчастий — самоубийство отца, скандал, суровая нужда. Похоже, ко всем этим несчастьям добавится еще и изнасилование.
