Он больше не мальчик. Ему уже тридцать один год, и в его каштановых волосах на висках пробивается седина. Родным следовало уже давно понять, что он больше никогда не будет тем юношей, которого все так любили.
Правда, он больше не убивается от горя и не злится, но, похоже, никак не может избавиться от той пустоты в груди, которая теперь поселилась в его сердце.
Эйдан сложил письмо от брата и с привычным равнодушием проклял тот день, когда встретил Кейти Тремонт. И чего он в ней нашел? Наверное, следовало полюбить ее только ради того, чтобы наконец обрести душевный покой. Несколько месяцев исполненного муки счастья не стоят десяти лет скорби и отчаяния, если только ты не избрал поэтическую стезю.
Но в то время, о Господи, в то время он мог бы поклясться, что ее поцелуй стоит того, чтобы рисковать самой жизнью. Чуть заметная улыбка тронула уголки его губ при этом мелодраматическом воспоминании. Ему было всего двадцать один, в конце концов, и он был безумно влюблен.
— Иисусе, — пробормотал он, заставляя себя взять второе письмо.
В нем содержалась хорошая новость. Слухи о пожаре на складах в Кале подтвердились, но его здания огонь не затронул. Значит, его прибыль возрастет за счет убытков других, но он не собирался мучиться угрызениями совести по этому поводу. Если б это его склады лежали в руинах, конкуренты не преминули бы воспользоваться этим и вырвать прибыль из его рук прежде, чем пепелище успело остыть.
Трагедии всегда в конечном итоге приносят кому-то выгоду. Разве он не извлек свою долю выгоды из смерти Кейт?
— Пенроуз, — хрипло позвал он, не обращая внимания на ледяной холод, заполнивший душу. — Вы прочли письмо от Августина?
— Да. Отличные сведения.
— Прекрасно! Пересмотрите условия с Коксхиллом насчет бренди. Поставка будет сокращена по меньшей мере на четверть.
— Слушаюсь, сэр.
— И еще, Пенроуз…
Начавший было удаляться молодой человек остановился и вновь развернулся к Эйдану.
— Узнайте, какие поезда идут в Лондон сегодня вечером. Но… не покупайте билеты, пока я не вернусь.
Пенроуз даже глазом не моргнул на это странное изменение в планах.
— Конечно, мистер Йорк.
Эйдан должен вернуться в тот самый магазинчик. Он думал, что навсегда освободился от своей любви к Кейт, от всех своих страданий. Ведь прошло уже столько лет… целая вечность.
Но теперь воспоминания вновь вернулись — о ее непринужденной улыбке, мягких ладошках, нерешительно дотрагивающихся до его груди, о руках, его руках… везде. Эти образы ясно высвечивались в его сознании, хотя и казались теперь несколько расплывчатыми, словно это не настоящие воспоминания, а короткие эпизоды, сцены из какой-то пьесы, которые он слишком часто мысленно лицезрел после ее смерти.
Ему хотелось, чтобы они оставили его в покое. Если он не войдет в тот магазин, не опровергнет то, что ненароком видел, возникшие образы могут последовать за ним в Лондон и остаться навсегда. Нельзя допустить этого, Ему нравится жить так, как он живет, и он не намерен ничего менять. У него есть дома, деньги, работа, занимающая время и мысли, партнерши для постельных утех, когда он того пожелает. И ему совсем не нужно, чтобы давным-давно умершая любовь маячила перед ним и все усложняла. Какой от этого прок?
Эйдан взял шляпу и, надвинув ее низко на глаза, вышел на улицу, согретую послеобеденным солнцем. Он смотрел прямо перед собой и обдумывал свою поездку в Италию весной. Главный источник его доходов — Франция, но его поездки в Италию становятся все прибыльнее. Хотя в последнее время он увлекся покупкой разбитых кораблей вроде того, что приобрел сегодня утром. В конце концов, у него есть деньги, чтобы вкладываться в эти проекты. Слишком много денег, раз он, похоже, не знает, что с ними делать.
Конечно, можно покупать недвижимость, и он охотно занимается этим. Но для чего ему еще земля и дома? Ведь он же один, в конце концов. Одно время он увлекся приобретением лошадей, но почувствовал себя никуда не годным владельцем, обнаружив, что занимается животными, на которых никогда не ездит и которые его совсем не интересуют. Антиквариат его не привлекал, золото и драгоценные камни — еще меньше.
Нет, ему совсем не требуется больше денег, чем он имеет, но его манит триумф получения прибыли. Каждый доллар, превращенный в десять, это как победа над… чем-то.
Эйдан свернул за угол — и вот он, этот магазинчик, через два дома. Ноги захотели замедлить ход, но он упорно продолжал шагать вперед. Не станет он мешкать перед этой лавкой, как будто она представляет какую-то реальную угрозу. Он решительно войдет и положит конец затянувшемуся фарсу.
Но когда Эйдан подошел поближе, какой-то мужчина в коричневом сюртуке шагнул через порог магазина и решительно закрыл за собой дверь.
Он остановился, прислонился плечом к кирпичной стене аптеки и стал ждать шанса, чтобы поставить точку в этом деле.
Взгляд Гулливера Уилсона скользнул по магазину; по длинному дубовому прилавку темному и гладкому деревянному полу.
— Вам следует быть осторожнее, — чопорно предупредил он.
Кейт опустила глаза на зеленую шерсть рукава своего платья, всеми силами стараясь не выйти из себя.
— Как скажете, мистер Уилсон.
— Наш город не такой спокойный, как кажется.
— Да, вы мне говорили.
Ее насмешливый тон, должно быть, отскакивал от его тупой головы как от стенки горох. Он лишь торжественно кивнул и потер свой подбородок, глядя с тем неприятным оценивающим прищуром, который был ей так знаком.
— Вам незачем ходить по городу одной, миссис Гамильтон. Я буду рад сопровождать вас в любое время, куда бы вам ни понадобилось пойти.
Кейт ничего на это не ответила, безо всякого выражения глядя на его поджатые губы и гадая, когда же он наконец уйдет. Эти визиты, слава Богу, обычно бывают короткими.
— Вы можете просто послать записку. И я тотчас же появлюсь.
Она снова промолчала.
— Что ж… — Он одернул край своего сюртука. — Зайду к вам завтра.
— Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости. Я вполне способна сама о себе позаботиться.
— Запомните, осторожность одинокой женщине никогда не повредит, миссис Гамильтон.
— Муж не отправил бы меня сюда, если б не был уверен в моей безопасности. Благодарю вас, и до свидания.
— Всего хорошего, — буркнул мистер Уилсон и, пыхтя от негодования, покинул магазин.
Кейт, прищурившись, наблюдала, пока тот не вышел на улицу и не закрыл за собой дверь. Какой противный тип! У него табачная лавка напротив, и он все время следит за ней через окно из-за своей конторки. Хуже того — заходит каждый день в течение последних двух месяцев, с напыщенным видом оглядывая ее магазин и ее саму. Она неприязненно сморщила нос при мысли о его маленьких блестящих глазках, с удовольствием задерживающихся на ее груди.
