Ознакомительная версия.
Он пнул булыжник. Откровенно говоря, работа в лиге ему необходима не только из-за денег и известности. Секс был единственным видом деятельности, в котором он преуспел. Слава богу, ему удалось превратить свое умение в весьма и весьма ценный талант. Слава богу, он встретил Ченнинга Деверила, благодаря которому подобный успех стал возможен. В противном случае пришлось бы влачить жалкое существование клерка в портовой компании, занимающейся грузоперевозками, и не иметь возможности обеспечивать финансовые потребности семьи.
Теперь же благодаря своей репутации он мог посылать матери значительные суммы. Составлять изумительные письма двум сестрам, описывая роскошные приемы, которые посещал, и все последние новинки моды без прикрас и вымысла. Конечно, семья не имела понятия, чем Ник зарабатывает себе на жизнь, считая его деловым человеком. Из-за того, что брат болен, они никогда не узнают правду. Нет ни малейшего шанса, что им удастся приехать в Лондон и ознакомиться с реальным положением дел, за что Ник не уставал благодарить провидение. Достаточно брата со сломанной судьбой. Он не мог позволить себе окончательно разбить материнское сердце.
К тому времени как Николас поднялся по парадной лестнице Эргоси-Хаус, молочницы уже начали разносить свежее молоко. Эргоси-Хаус ничем не выделялся среди других домов богатых холостяков на Джермин-стрит. Единственное отличие – свет в окнах. Парни еще не спят, вероятно, обсуждая события минувшего вечера.
Пробегавшая мимо молочница одарила его кокетливой улыбкой:
– Доброе утро, мастер Ник. Вы снова всю ночь провели не дома.
Он поклонился и послал прелестнице воздушный поцелуй.
– Доброе утро, Грейси. – Он знал по имени каждую молочницу и каждую лоточницу с Джермин-стрит. Женщины очень ценили подобные мелочи.
Грейси погрозила ему пальчиком.
– Только не надо испытывать на мне ваши джентльменские штучки. Меня не проймешь, – поддразнила его девица. – К тому же, я слышала, сегодня вы немного опростоволосились.
Нику очень хотелось расспросить Грейси подробнее, но она уже подхватила бидоны и двинулась дальше, покачивая пухленькими бедрами. Николас ощутил беспокойство. Неужели его затруднения в особняке Берроуза уже стали достоянием гласности? В Эргоси-Хаус он вошел под громовые раскаты озорного мужского смеха. Улыбнулся. Определенным утешением было погрузиться в ставшее привычным течение дел, испытать чувство сродни тому, что окутывает каждого возвращающегося домой. В единственный дом, что был у него сейчас, то место, где Ник ощущал себя комфортно.
В просторной гостиной в креслах и на диванчиках непринужденно восседали семеро молодых мужчин. Без галстуков, фраки отброшены в сторону, жилеты расстегнуты. Полупустые бокалы бренди стояли около каждого. Его «коллеги». С ними он прожил последние четыре года. Приятели из Лиги джентльменов для деликатных услуг.
Первым его приветствовал Джоселин Эйсли:
– Хо, хо, Ник, мой мальчик, у тебя сегодня выдалась нелегкая ночка. Мы уже начали беспокоиться.
Все присутствующие немедленно повернулись к нему. Раздались свистки и аплодисменты.
– Да, о тебе непременно напишут в газетах. – Эмери Дехарт отсалютовал ему полупустым бокалом.
– Троекратное «ура» нашему герою! Ник! – воскликнул Эйсли и элегантным для такого громадного тела движением раскинулся на оттоманке. – Я ощущаю настоятельную потребность выразить в стихах наши чувства по поводу столь выдающегося события. Не каждую ночь нашему брату удается доставить удовольствие леди в присутствии благоверного.
Раздался всеобщий добродушный стон. Ник присел на диван рядом с Дехартом. Стихотворения Эйсли превратились в традицию.
– Лимерик, Эйсли! – воскликнул Майлз Грэфтон. – Грязные делишки заслуживают грязных виршей.
– Просим! Просим! – раздался дружный хор голосов.
– Ну, слушайте. – Огромный блондин призвал всех к вниманию. – Попотчую вас своим новым опусом. – Раскатистый баритон белокурого гиганта обладал настолько драматическим тембром, что вполне мог бы звучать со сцены Друри-Лейн.
Жил-был Ники из рода Д'Арси,
Всех любил он, кого ни спроси.
От его ягодиц
Леди падали ниц,
А мужья ревновали к Д'Арси.
Эйсли с преувеличенной важностью раскланялся.
– Да разве не все мы такие? – чуть громче необходимого провозгласил Эмери. – Мы повесы, вызывающие ревность у законных мужей.
– И хвала Богу за это, – мрачно бросил из угла у камина капитан Грэхем Вестмор. – Если бы джентльмены из общества должным образом относились к своим супружеским обязанностям, мы бы остались без работы.
Бывший кавалеристский офицер, Вестмор держался уединенно, возможно, столь же уединенно, как и Ник, знавший о Грэхеме меньше, чем о любом из присутствующих.
– Ну? Что вы об этом думаете? – Эйсли поднялся с оттоманки. – Разве не лучшее мое творение? Я напою эти строчки моим приятелям в «Вайтсе»[1], и уже к вечеру эту миленькую песенку будут повторять во всех гостиных Мейфэра, разумеется тайно. Тебе лучше заказать еще тех «французских конвертов», Ник. Они ведь нравятся тебе. Ха, твоя популярность взовьется до небес, а конверты досужие острословы назовут как-нибудь вроде Ник Жеребец.
– В газетах их и так уже называют «на пике у Никки», если верить сведениям, – раздался мрачный голос от двери.
Ник нахмурился. Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы понять: Ченнинг Деверил, основатель лиги, уже в курсе. Да об этом наслышана, вероятно, половина Лондона, включая молочниц и журналистов. Ник надеялся получить чуть большую передышку.
– Едва удалось выбраться, а, Ник?
– Едва, но ведь удалось! – пожал плечами Николас. Возможно, Ченнинг не сильно расстроен. В конце концов, у каждой профессии свои риски. Со всяким могло случиться.
– Следует возблагодарить за это провидение. – Ченнинг криво усмехнулся. – Зайди ко мне в кабинет, обсудим произошедшее в частном порядке и решим, что делать.
Ник немедленно поник духом, воодушевление сменилось настороженной предупредительностью.
– Что здесь решать? – Он уселся в кресло напротив письменного стола Ченнинга.
– Что нам с тобой теперь делать, разумеется. – Ченнинг посмотрел на него как на идиота. – Сегодня ты зашел слишком далеко.
– Для меня не бывает слишком, – рассмеялся Ник, но Ченнинг не разделял его веселья.
– Я вполне серьезен, как и тебе бы следовало. Это добром не кончится. Берроуз непременно узнает о том, что именно ты был с его женой.
– Скорее заподозрит. Он не знает, что это я. По крайней мере, не уверен в этом на сто процентов, – принялся оправдываться Ник.
Ознакомительная версия.
