А сейчас своим высокомерным поведением и насмешками эта надменная девица быстро вывела его из себя. Это совершенно недопустимо. Кто она такая, черт возьми?
Когда эта особа заявила о своем родстве с ним, Томас предположил, что она пытается выдать себя за незаконнорожденную дочь от одной из его бывших любовниц. Такая явная ложь немного позабавила его. Девице по меньшей мере лет двадцать, а это значит, что он начал спать с женщинами — в каком возрасте? В тринадцать лет? Хотя его репутация в высшем свете была весьма предосудительной, Томас все-таки был бы удивлен, если бы общество к тому же еще приписало ему такой ранний сексуальный опыт.
Однако искреннее изумление, отражавшееся в широко раскрытых красивых глазах девушки, заставило отбросить это предположение. Она смотрела на него каким-то отстраненным взглядом удивленного ребенка, а не хитрой авантюристки. Он ждал, когда она наконец заговорит и объяснится. Мысль о том, что эта несносная особа может потребовать от него официальный документ, подтверждающий их родственные отношения, вызвала у него усмешку.
Казалось, девушка пришла к выводу, что надо изменить тон. Губы ее тронула легкая улыбка. Она склонила голову в вежливом приветствии, словно они представлялись друг другу на каком-то светском приеме в городском доме, а не среди поросшей вереском местности Девона. При этом Томас был полуодет, а она предстала перед ним со взъерошенными волосами, беспорядочно ниспадавшими на плечи.
— Сэр Томас Монтроуз. Позвольте представиться. Я леди Кэтрин Синклер.
— Очень приятно! И что из этого следует? — Его и без того слабое владение ситуацией окончательно улетучилось. Неужели предполагалось, что он должен знать, кто такая эта чертова Кэтрин Синклер?
— Ваш единокровный брат Филипп в течение последних четырех лет женат на моей матери, леди Рингтри.
Вот, значит, в чем дело! Томас знал, что у леди Рингтри имелось много детей, если память не изменяет ему. Причем от разных отцов. Однако этот факт ничуть не отпугнул старшего брата, который, видимо, совсем лишился рассудка и шокировал общество, женившись на такой особе. Никто из благоразумных и добродетельных людей из общества не мог ожидать, что невеста в четвертый раз отправится под венец со всеми присущими этому событию свадебными атрибутами. Это было тщательно продуманное пышное мероприятие. Да, Томас помнил нескольких девочек, которые мелькали вокруг. Должно быть, эта одна из них. Кто мог предположить, что заурядная худышка превратится в такую великолепную красавицу?
— И что вы хотите от меня, леди Кэтрин? — спросил Томас терпеливо.
Та сделала глубокий вдох.
— Я приехала сюда с ответственной миссией, сэр, и привезла нечто очень важное. Впрочем, не только для вас, но и для всех образованных, интересующихся литературой людей. Ценность этой вещи настолько велика, что я не могла доверить доставку постороннему человеку. Это произведение вашего брата. — Хотя девушка явно старалась говорить проникновенным тоном, слова звучали неубедительно.
— Ах вот как? — произнес он заинтригованно. Должно быть, это уловка с целью получить от него деньги. Если Филипп и писал о чем-то, то только о птицах. Эта девчонка, несомненно, явилась сюда с определенной целью. Судя по преамбуле, Томас не сомневался, речь пойдет о значительной сумме. И готов был согласиться, хотя со значительной долей скепсиса. Его отношение к членам семьи оставалось непоколебимым, а Филипп, его единокровный брат, был ближайшим из здравствующих родственников. Томас глубоко и преданно любил его, хотя не одобрял опрометчивый выбор жены. Однако если от новой семьи Филиппа требуют уплаты долга, он поможет.
— Я полагаю, — голос девушки понизился до невнятного бормотания, — что поступаю правильно. Понимаю, что мой неожиданный визит может показаться опрометчивым, но… — Она очаровательно покраснела.
Томас видел, что девушка явно смущена, и ему стало жаль ее. Возможно, ей трудно просить помощи для своей не слишком обеспеченной семьи, и он подозревал, что рукописи брата — лишь предлог.
— Должно быть, это очень важный материал и потому заслуживает более внимательного рассмотрения, чем разговор среди стада овец на открытом воздухе, — сказал он.
Кэт внезапно осознала, в какой неподходящей обстановке они беседуют, и вопросительно взглянула на него.
— Послушайте, леди Кэтрин, мое так называемое поместье находится за ближайшим холмом, если следовать по этой тропинке. Там вас встретит старая карга. Это моя экономка, миссис Медж. Не обращайте на нее внимания. Впрочем, скажите ей, что вы… эээ… моя племянница, и вам назначена здесь встреча. Причем сделайте это как можно быстрее, прежде чем она откроет рот. Моя экономка очень бдительная женщина. Появление привлекательной девушки на пороге моего дома, несомненно, вызовет у нее отрицательную реакцию…
— Я путешествую с компаньонкой, сэр. И соблюдаю правила приличия.
— Однако явились ко мне без приглашения, — быстро вставил Томас. Высокомерный тон этой особы заставил его стиснуть зубы. — И кто же эта достойная уважения личность, сопровождающая вас?
— Моя двоюродная бабушка леди Гекуба Монтень Уайт.
— Вот как? — Томас скептически усмехнулся. Тридцать лет назад эта дама, в большей степени известная как Шаловливая Гекуба, пользовалась весьма дурной славой в связи с бесчисленными любовными связями и шальными выходками, которые обсуждались со всеми увлекательными подробностями в пансионе, где он жил и учился. Что ж, эта молодая, хорошенькая просительница выбрала себе подходящую компаньонку!
— Я догадываюсь, чем вызвано такое прозвище, и с удовольствием предвкушаю вашу встречу с моей двоюродной бабушкой, — пробормотала девушка.
— Я тоже, леди Кэтрин. Ради ее визита стоит потерпеть некоторые неудобства. Зато какие истории она может поведать нам! Я устрою обед, и, думаю, затраты на него полностью оправдаются.
Красавица с серо-зелеными глазами нахмурилась в некоторой растерянности, затем кивнула и развернула свою лошадь. Томас не смог толком разобрать, что эта девушка произнесла, когда двинулась в путь, однако ему показалось, что она прошептала: «Кэтрин, ты глупая ослица, ты просто дура…»
Этот человек никак не может быть Томасом Монтроузом! Это совершенно невозможно. Кэт не наивная девочка. Ее выход в свет состоялся четыре года назад, и она много вращалась в высших кругах. Хотя ее общение с аристократами было не слишком близким, она знала их характерные черты: бледность, скучающее выражение лица, банальные остроты и напускная апатия.
