— А где дневник находится в настоящий момент?
— О! В полной безопасности. — Вингфилд выглядел весьма довольным собой. — Я вчера упаковал его и лично наблюдал, как тщательно опускали в трюм «Морского огня» товар, отсылаемый мной Олимпии.
— — Вы не волнуетесь за судьбу посылки во время ее путешествия на борту корабля?
— Видит Бог, нет. «Морской огонь»— одно из судов, принадлежащих Флеймкрестам. Превосходная репутация. Надежные команды и опытные, заслуживающие доверия капитаны. Грузы полностью застрахованы. Нет, нет, в море мои товары находятся в надежных руках.
— Но в безопасности английских дорог вы не столь уверены, не правда ли?
Лицо Вингфилда просветлело.
— Я чувствую себя гораздо спокойнее относительно сухопутных дорог, с тех пор как узнал, что вы будете сопровождать груз вплоть до Верхнего Тудвея в Дороете.
— Я ценю ваше доверие.
— Да, сэр, моя племянница будет радоваться, как весенний жаворонок ясной погоде, увидев дневник.
Джаред пришел к заключению, что Олимпия Вингфилд, по-видимому, крайне странное создание. Однако он напомнил себе, что уже встречался с такими людьми. Да и, в конце концов, он сам вырос в семье настоящих чудаков.
Вингфилд откинулся назад и обвел взглядом таверну. Его взор упал на сидевшего за соседним столиком плотно сложенного человека с покрытым шрамами лицом. Его свирепый вид и наличие ножа не обещали ничего хорошего тому, кто осмелится пристроиться с ним рядом. Впрочем, он выглядел так же, как и большинство постоянных посетителей таверны.
— Компания кажется грубоватой, не так ли? — спросил Вингфилд с опаской.
— Половина этих людей мало чем отличается от пиратов, — заметил Джаред. — Солдаты, которым некуда больше идти после поражения Наполеона; моряки, ожидающие корабль; мужчины в поисках податливой шлюхи или драки; обычные отбросы общества, околачивающиеся в портовых городах.
— А другая половина?
Джаред недобро усмехнулся:
— Остальные наверняка пираты.
— Не удивлен. Вы сказали, что часто путешествуете, сэр.
И вероятно, бывали во многих опасных местах. Полагаю, вы научились держать себя в руках.
— Как видите, мне удалось дожить до сегодняшнего дня.
Вингфилд многозначительно взглянул на черную бархатную повязку, скрывающую глаз Джареда.
— Позвольте заметить, но вас нельзя считать совершенно невредимым.
— Да, я не совсем уцелел, — с мрачной усмешкой подтвердил Джаред.
Ничего удивительного не было в том, что его внешность вызывала беспокойство. И дело вовсе не в повязке, заставлявшей чувствовать неловкость. Даже в прежние времена, при более благоприятных обстоятельствах, когда волосы были соответствующим образом уложены, а костюм модным, его ближайшие родственники часто отмечали, что он походит на пирата.
Мысленно подводя итоги всего пережитого, Джаред мог уверенно сказать о себе, что является настоящим бизнесменом. Он отнюдь не был ярким, увлекающимся человеком с горячей кровью, в котором отец его мог бы видеть продолжателя семейных традиций.
Вингфилд в первое время тоже относился к нему настороженно. Джаред понимал: лишь благодаря его достойным манерам и образованной речи старик убедился, что перед ним находится истинный джентльмен.
— Как случилось, что вы потеряли глаз, если только мой вопрос не покажется вам нескромным?
— Это длинная история, — ответил Джаред. — И в определенном смысле болезненная. Мне бы сейчас не хотелось ее рассказывать.
— Конечно, конечно. — Вингфилд густо залился румянцем. — Простите меня за дерзость.
— Не терзайте себя. Я привык к навязчивому любопытству.
— Должен заметить, я почувствую себя гораздо спокойнее, когда корабль утром отчалит. Зная, что вы находитесь на борту и будете сопровождать мои товары вплоть до Верхнего Тудвея, я буду уверен в их безопасности. Еще раз позвольте поблагодарить вас за то, что согласились помочь мне.
— Поскольку я сам возвращаюсь в Дорсет, весьма рад оказаться вам полезным.
— Не боюсь признаться, но ваше содействие сэкономит мне кучу наличных, — поведал Вингфилд. — Не придется обращаться, как обычно, к фирме в Веймаузе, чтобы они приняли груз и проследили за его доставкой Олимпии. На этот раз, к счастью, обойдется без уплаты за услуги, которые нынче весьма дороги.
— Импорт товаров никогда не бывает дешев.
— Вы правы. К сожалению, Олимпия не смогла извлечь из товаров, что я ей отправил двумя последними рейсами, прибыль, на которую мы рассчитывали. К нашим накоплениям удалось добавить совсем немного.
— Рынок ввозимых товаров часто бывает совершенно непредсказуемым, — заметил Джаред. — Проявляется ли в вашей племяннице хитрость и проницательность, когда дело касается торговли?
— Видит Бог, нет. — Вингфилд рассмеялся с нежностью. — У Олимпии мозги не приспособлены для бизнеса.
Проворна, как змея, но никакого интереса к финансам. Я боюсь, что она пошла по стопам ветви моей семьи. Страстно жаждет путешествовать подобно мне, хотя, конечно, для нее это невозможно.
— В большинстве частей света одинокая путешествующая женщина встретится со множеством проблем, — предположил Джаред.
— Мою племянницу не остановило бы подобное обстоятельство. Я уже говорил вам — она не типичная английская мисс. Сейчас ей двадцать пять, и у нее своя голова на плечах.
Нельзя даже представить, что она могла бы сделать при достаточном доходе и отсутствии бремени в виде троих племянников.
— Она воспитывает своих племянников?
Усы Вингфилда дернулись.
— Называет их племянниками, и они зовут ее тетя Олимпия, но правда состоит в том, что родство более дальнее.
Мальчики — сыновья ее двоюродного брата, который вместе с женой погиб в дорожной катастрофе два года назад.
— Как же дети оказались на попечении вашей племянницы?
— Вы же знаете, сэр, как воспитываются у нас сироты.
После смерти родителей мальчики переходили от одного родственника к другому, пока в конце концов шесть месяцев назад не очутились на ступеньках дома Олимпии. Она их приняла.
— Крайне хлопотно для юной леди.
— Особенно для такой, чьи помыслы всегда обращены в сторону изучения других земель и древних легенд. — Вингфилд задумчиво нахмурился. — Мальчики растут совершенно дикими. От трех учителей, предпринявших попытку их обучать, остались рожки да ножки. Милые дети, но полные озорства. Иногда кажется, что дом стоит на вулкане.
— Я понимаю.
Джаред сам вырос в таком же доме, поэтому подробности его не интересовали, сейчас он предпочитал тихую размеренную жизнь.
— Я постараюсь, конечно, помочь Олимпии. Сделаю все, что в моих силах, разумеется, пока буду находиться в Англии, — заявил Вингфилд.
