— Хорошо, что вы оба уже пришли! И хорошо, что обошлось без кровопролития, — с улыбкой заметил брат.
Судя по тому, что его шотландский выговор стал заметнее, Эзме поняла: Джейми чем-то расстроен.
— Я подготовила тебе все нужные материалы, — доложила она.
Ей очень хотелось узнать, что произошло, но она ни за что не станет расспрашивать брата при Маклохлане. Эзме надеялась, что ей удастся все выяснить позднее, когда они с Джейми останутся одни.
— Я обнаружила интересный прецедент в деле 1602 года. Речь шла об овце без клейма на ухе, и потому ее оспаривали двое…
Джейми повесил цилиндр на крюк, вбитый в стену у двери.
— Делом миссис Аллен займусь завтра, — сказал он, пробегая пальцами по коротко подстриженным темно-русым кудрям, и подошел к своему обшарпанному письменному столу — они вместе купили его у торговца подержанной мебелью. — Спасибо, что принесла бумаги, но сейчас у меня на уме другое дело, в котором, надеюсь, вы оба мне поможете.
Эзме метнула быстрый взгляд в сторону Маклохлана. Судя по выражению его лица, ему так же не хотелось чем-либо заниматься вместе с ней, как и ей — с ним.
— Сядь, Эзме, и выслушай меня. Ты тоже, Куинн, будь любезен.
Брат кивнул в сторону кресла.
Глядя на брата с любопытством и опаской, Эзме снова села на краешек сиденья. Куинн, напротив, развалился в кресле, так что вся тяжесть пришлась на задние ножки.
— Осторожно, не то сломаете, — заметила Эзме.
— А может, не сломаю… Давайте поспорим?
Маклохлан снова расплылся в ненавистной ею насмешливой улыбке.
Эзме снова решила не отвечать.
— Я просил вас обоих прийти, — начал ее брат, словно не слышал их перепалки, — потому что мне потребуется ваша помощь в одном деле, которое требует обширных юридических познаний, такта и известной ловкости…
— Ловкости? — насторожилась Эзме.
— Неужели вы настолько наивны? — притворно удивился Маклохлан. — Иногда при работе с клиентами требуются навыки шпиона. Особенно когда необходимо выяснить некоторые щекотливые обстоятельства…
— Да, я знаю, иногда нужно раздобыть щекотливую информацию, но слово «ловкость» как-то не очень вяжется с законностью, — возразила Эзме.
— Я предпочитаю к незаконным методам не прибегать, — согласился Джейми. — Однако, боюсь, в этом случае без маскарада дело не обойдется. Только так я выясню все необходимое… И гораздо быстрее, а чем скорее дело решится, тем лучше.
Усилием воли Эзме подавила тревогу в душе, а заодно и неприязнь к Маклохлану, и повернулась к брату, приготовившись внимательно слушать.
— Сегодня я получил письмо из Эдинбурга. Катриона Макнэр просит меня о помощи.
Эзме так и ахнула:
— Да как она посмела обращаться к тебе после того, что она сделала?!
Джейми поморщился, и Эзме сразу пожалела о своих необдуманных словах, хотя ее негодование было более чем оправданно.
— Ей нужна помощь человека, которому она может доверять, и мнение юриста, — ответил Джейми. — К кому еще ей обращаться, как не ко мне?
«К кому угодно, только не к тебе», — подумала Эзме, вспомнив ночь, когда Катриона Макнэр разорвала помолвку с Джейми. Тогда лицо у брата сделалось белое, как снег, а в глазах было такое выражение, что Эзме всю ночь просидела за дверью его спальни, боясь, что Джейми наложит на себя руки.
— Юристов хватает и в Эдинбурге, — заметила она.
В обычно мягких глазах брата цвета кофе с молоком появилось решительное, непреклонное выражение:
— Но Катриона обратилась именно ко мне, и я ей помогу!
— Какая именно помощь ей требуется? — спросил Маклохлан, напомнив Эзме о своем присутствии.
Он больше не ухмылялся, его красивое лицо было абсолютно серьезно, и Эзме, против своей воли, подумала, что и Маклохлан, если захочет, может быть искренним и серьезным.
— Похоже, у ее отца финансовые затруднения, — ответил Джейми. — К сожалению, граф не посвящает ее в свои дела. Катриона не знает, как он распоряжается своими деньгами. Она боится, что их положение может стать еще хуже… Я бы сам поехал в Эдинбург, но боюсь возбудить лишние подозрения. Зато тебя, Эзме, там никто не знает. Мы ведь так и не успели ни с кем тебя познакомить до того, как… — Джейми помолчал долю секунды, — до того, как мы уехали в Лондон.
К новой жизни, подальше от леди Катрионы Макнэр, хозяйки Данкоума.
— Эзме, в вопросах оценки документов я доверяю тебе как себе самому, — подчеркнул Джейми. — Ты сразу поймешь, заключается ли какой-то подвох в бумагах, которые подписал граф.
— А мне, наверное, предстоит добыть нужные документы? — вмешался Маклохлан.
— Я не хочу, чтобы ты их крал, — пояснил Джейми, к облегчению Эзме. — Я хочу, чтобы ты ввел Эзме в дом графа и она смогла взглянуть на бумаги своими глазами.
— Что значит «ввести меня в дом графа»? — насторожилась Эзме. — Кража со взломом карается…
— Ни о какой краже со взломом речь не идет, — перебил ее Джейми. — Куинн поможет тебе подобраться к документам, чтобы ты смогла их прочесть.
— Тут без ловкости не обойтись! — с пониманием кивнул Маклохлан.
— Но что именно нам придется сделать? — не, сдавалась Эзме:
— Нужен предлог, благодаря которому ты получишь доступ в дом графа, не возбуждая подозрений. Поскольку обо мне граф и слышать не хочет, вряд ли он охотно примет у себя мою сестру, — ответил Джейми. — Куинн, ты как-то обмолвился, что твой старший брат, граф Дубхейген, последние десять лет живет в Вест-Индии, хотя по-прежнему содержит дом в Эдинбурге. Вот мне и пришло в голову: если твой брат решит вернуться в Эдинбург, его наверняка станут приглашать на все приемы, в том числе и граф Данкоум. Кроме того, я слышал, что все сыновья графа Дубхейгена внешне очень похожи друг на друга, и я подумал…
Маклохлан дернулся, как будто получил пощечину:
— Ты хочешь, чтобы я выдал себя за Огастеса?!
— В общем, да, — кивнул Джейми. — И поскольку твой брат женат, тебе понадобится жена.
Когда замысел брата дошел до Эзме, она в негодовании вскочила на ноги. С проектом брата она решительно не могла согласиться. Притворяться женой Маклохлана, этого еще не хватало!
— Ни за что! Ни в коем случае! Неужели нет другого, законного способа…
— Возможно, и есть… но ведь мы не знаем, что там на самом деле происходит, кто за всем стоит и есть ли во всем происходящем что-нибудь противозаконное, — на удивление терпеливо ответил Джейми. — Катриона может ошибаться, и ее отец несет убытки только по собственной вине. Поскольку все решения он принимает самостоятельно, Катриона не может ему помешать. И все же она имеет право знать, что происходит, и я намерен ей помочь — точнее, надеюсь, что вы мне поможете.
