В Скагуэе путешественники продали золото и лошадей и купили билеты на пакетбот до Джуно, а там уже пересели на теплоход до Сиэтла, где и распрощались. Папаша О'Ши и Мэгги отправились домой в Лоуфорд, в Нью-Мексико. Коул заверил обоих, что обязательно напишет, как только где-нибудь устроится. Скорее всего его «где-нибудь» будет в Калифорнии.
Попрощавшись с папашей О'Ши, Коул повернулся к Мэгги и ласково потрепал ее за подбородок.
– Береги себя, малышка, – улыбнулся он. Мэгги насупилась и отчеканила в ответ:
– Я давно уже не малышка, да будет тебе известно, Коул Маккензи!
На том они и расстались. С пятью тысячами долларов в кармане Коул сел на пароход до Сан-Франциско.
Сан-Франциско, 1898 год
Покер быстро наскучил Коулу. Он всегда оставался удачливым игроком, на порядок лучше всех, с кем садился играть, однако своего азарта картежника отец ему по наследству не передал.
Последние два года, бедные на события, измотали его больше любых приключений. Беспокойная натура совершенно не выносила повседневной рутины жизни. Вернувшись с Аляски, Коул так и не нашел себе работы по душе, а болтаться без дела не в его характере.
– Я выхожу из игры, – заявил он, кладя карты на стол и забирая свои деньги. Покинув гостиничный бар, он направился в свой номер, но портье окликнул его:
– Вам пришла телеграмма!
– Спасибо, Джо. – Он нахмурился, распечатывая конверт. Его тревожила мысль о том, что телеграммой обычно сообщают печальные новости. Может, что-то случилось с Джебом?
Он прочитал послание: «НУЖНАТВОЯПОМОЩЬТЧК СЕРЬЕЗНЫЕПРОБЛЕМЫТЧКПРИЕЗЖАЙКАК ТОЛЬКОСМОЖЕШЬТЧКПАПАШАО'ШИ».
Мрачные прогнозы относительно того, что неприятные новости могли касаться Джеба, не подтвердились, однако Коул не на шутку расстроился. Он припомнил последнее письмо от старого друга. Кажется, папаша О'Ши писал, что открыл в своем родном городе службу почтовых дилижансов и дела у него идут хорошо. Вероятно, что-то серьезное случилось с его маленьким бизнесом. Папаша О'Ши не из тех людей, которые склонны драматизировать ситуацию. Если он отправляет вместо обычного письма телеграмму, значит, дело требует срочного вмешательства.
Не мешкая Коул отправился за билетом на ближайший поезд в сторону восточных штатов. По дороге он зашел в отделение «Вестерн юнион», дал ответную телеграмму и забрал деньги из банка. Покончив с делами, он поспешил обратно в отель и собрал вещи. На следующее утро он уже садился в поезд до Нью-Мексико.
В купе вместе с ним ехала молодая пара. По всему видно, молодожены – они всю дорогу трепетно держались за руки; возможно, у них даже медовый месяц в самом разгаре. Нет, для него такие отношения неприемлемы. Он подумал: хорошо, что никто и ничто не держит его в Сан-Франциско и у него нет обязательств ни перед одной девушкой на земле. Ему нравилось оставаться свободным и независимым.
Он вспомнил, как отец рассказывал ему, что беспокойная натура так же заставляла его мотаться по всей стране в молодые годы. Но потом он встретил женщину своей мечты – маму Коула – и больше никогда не хотел покидать родной дом. Что ж, если на земле есть еще хотя бы одна такая женщина, как его мать, возможно, и странствия Коула однажды завершатся в родном доме.
Он вновь взглянул на попутчиков-голубков. Молодая женщина нежно опустила голову на плечо мужчиныи слегка прикрыла глаза. Наверное, им бы лучше ехать в отдельном купе, подумал Коул. Он поудобнее устроился на своем сиденье, вытянул ноги под пустовавшее кресло напротив и задремал. В голове все еще кружились мысли о том, как прекрасна вольная жизнь – без жены, детей и других «прелестей» семейного очага. Такая жизнь ему нравится. Да что вообще может быть лучше свободы?
Три дня спустя Коул, облегченно вздохнув, спрыгнул с попутной колымаги, старой и дребезжащей, готовой развалиться на каждом ухабе. Оказалось, что только таким способом можно добраться от железнодорожной станции до Лоуфорда.
– Удачи, Гас, – махнул рукой Коул вознице. Тот кивнул в ответ и хлестнул лошадь, оставив после себя только пыльное облачко.
Коул кинул сумку на землю перед собой и огляделся в недоумении. Чтобы добраться сюда, пришлось сделать четыре пересадки на поездах да еще трястись по ухабам в повозке не меньше двадцати пяти миль. Благословенный Лоуфорд, штат Нью-Мексико, похоже, забыл, что двадцатый век на пороге, и до сих пор живет по законам Дикого Запада, иначе и не скажешь. В городке существовало единственное кирпичное здание, в котором помещался банк. Деловая же часть города ограничивалась несколькими убогими лавчонками.
Сейчас улицы городишка будто вымерли, но вдалеке Коул услышал голоса, распевавшие церковный гимн. Он удивленно огляделся, пытаясь понять, откуда доносятся звуки, но потом решил не отвлекаться по мелочам и заняться поисками своего друга.
Он поднял сумку с земли и зашагал вдоль улицы. Немного пройдя, Коул заметил здание с вывеской «Служба почтовых дилижансов О'Ши». Дверь оказалась запертой. Заглянув в окно, Коул понял, что в офисе никого нет. На другой стороне улицы располагалась, видимо, единственная городская гостиница. Коул решил остановиться в ней и заодно расспросить о том, где сейчас может находиться папаша О'Ши.
Гостиница выглядела на удивление чистенькой и уютной, хотя у Коула создалось впечатление, что все в городе пыльное, грязное и заброшенное. Аккуратно прибранный холл с красным ковром и несколькими креслами, расставленными по стенам, вопреки сложившемуся у него впечатлению, показался ему очень привлекательным.
– В городишке всегда так тихо? – спросил он у клерка за стойкой, молодого паренька, который уместнее смотрелся бы за школьной партой, чем здесь.
– Все пошли на похороны папаши О'Ши.
Коул пораженно застыл на месте. Казалось, кто-то только что ударил его в солнечное сплетение, заставив внутренне сжаться в комок.
– Он умер?
– Ну, никто не стал бы хоронить его заживо, мистер.
Черт бы побрал прыщавого мальчишку с его тупым провинциальным юмором! Только шуточек ему сейчас и не хватало! Видит Бог, папаша О'Ши один из лучших его друзей. Как отвратительно узнать о его смерти из уст малолетнего зазнайки!
– Что произошло? – спросил Коул.
– Упал и сломал шею. Там, на старой шахте.
– Какой еще шахте? Он же занимался почтовыми перевозками!
Видно, Коулу не удалось скрыть нарастающего гнева, потому что мальчишка начал смотреть на него с опаской.
