Молли, отдуваясь, опустила чемодан на пол.
— Клянусь, руки у меня стали на шесть дюймов длиннее.
— Так и есть, — рассмеялась Хейзел.
Она была высокой шатенкой с громким голосом и карими глазами, сохранившей девичье изящество и грациозность движений, несмотря на огромный выпирающий живот, в котором ждал своего часа первый внук Доктора. Хейзел испуганно прижала ладошки ко рту.
— Я должна плакать, а не смеяться! Это трагедия, а не шутка.
Девушки прошли за невесткой в уютную кухню. На столе стояли три чашки с блюдцами, сахар, молоко и чайник, накрытый стеганым чехлом. Молли сама сшила его год назад, в подарок на свадьбу Хейзел и Финна. Поначалу Хейзел ей не понравилась — она была слишком крупной, слишком властной и слишком умной. Хейзел разбиралась во всем на свете и не стеснялась высказывать свое мнение. Доктор ненавидел ее всей душой. Пожалуй, именно его отношение и заставило Молли присмотреться к невестке повнимательнее. Ей не понадобилось много времени, чтобы обнаружить в Хейзел привлекательные черты: она великодушно прощала ошибки, всегда готова была прийти на помощь в случае необходимости и обладала невероятно добрым сердцем.
Неудивительно, что именно к Хейзел и обратилась Молли три недели назад, когда случилось «это».
— Я должна увезти нашу Аннемари подальше от Доктора. Думаю, будет лучше, если мы с ней уедем в Америку. В Нью-Йорк, — сказала она невестке. — Там у нас живет тетя, тетя Мэгги, сестра мамы. Она учительница, и мы часто виделись с ней, пока она не уехала отсюда. Тетя Мэгги пишет нам каждый месяц. Она позаботится о нас, я уверена в этом.
— Но вам понадобятся паспорта, — ответила Хейзел. — В Америку нельзя попасть без паспорта.
— А они у нас уже есть. Ты не знаешь об этом, но мы получили их еще до того, как ты познакомилась с нашим Финном. Просто мама собиралась отвезти нас в гости к тете Мэгги. А потом она забеременела, стала чувствовать себя хуже и уже никуда не могла поехать.
Тогда они здорово огорчились, но оказалось, что худшее еще впереди: в конце года их любимая мамочка умерла, рожая своего пятого ребенка, Айдана.
— Но что все это значит, Молли, милая? — озадаченно поинтересовалась Хейзел, словно только сейчас поняла ее слова. — Что ты имеешь в виду, говоря, что должна увезти Аннемари подальше от Доктора?
И тогда у Молли не осталось другого выхода, кроме как объяснить, что случилось. Она с трудом подбирала слова, запиналась, а закончилось все слезами.
Хейзел смертельно побледнела. От ужаса она лишилась дара речи и очень не скоро смогла выдавить из себя:
— Ты хочешь сказать, что твой отец... — Она умолкла, не в силах закончить предложение, но потом сделала новую попытку: — Ты имеешь в виду, что твой отец изнасиловал свою тринадцатилетнюю дочь?
Молли кивнула. От того, что случившееся было облечено в столь жестокие, но правдивые слова, она вновь разрыдалась.
— Да, — прошептала Молли.
— Он делал что-либо подобное раньше?
— С Аннемари — нет. — Молли закусила губу. Не надо было так говорить.
— Судя по твоим словам, — негромко произнесла Хейзел, побледнев еще сильнее, — он проделывал это с тобой?
— Каждый месяц. Он уезжает в Килдэр на встречу со своими старыми приятелями по университету и возвращается в стельку пьяным. Это началось сразу после того, как умерла мама. — Молли пожала плечами. — Я просто закрываю глаза и делаю вид, что ничего не происходит, но Аннемари совсем другая, она и так не от мира сего. — Молли опять расплакалась. — Это я во всем виновата. Я осталась на ночь у Норин, своей подруги, чтобы не попадаться ему на глаза. Но я и представить себе не могла, что он сделает это с Аннемари, когда меня не окажется под рукой.
Хейзел вскочила на ноги.
— Я заставлю его остановиться! — крикнула она. — Я сделаю так, что старый ублюдок пожалеет о том, что родился на свет, а потом расскажу обо всем Финну, расскажу всему Дунеатли и сообщу в Медицинский совет, где бы он ни находился. И к нему на прием больше не придет ни одна живая душа.
— Нет! Мы должны думать о Тедди и о маленьком Айдане. Что с ними будет, если Доктор потеряет работу?
При мысли о том, что ей придется оставить младших братьев одних, глаза Молли вновь наполнились слезами. Но она должна увезти Аннемари отсюда во что бы то ни стало. Говоря по правде, ей и самой хотелось оказаться подальше от отца.
— Но нельзя же допустить, чтобы это сошло ему с рук, — пробормотала Хейзел, однако в конце концов сдалась и пообещала узнать, когда из Ливерпуля в Нью-Йорк отплывает следующий пароход и где можно купить на него билеты.
Денег у Молли должно было хватить, потому что мама оставила ей — как и всем детям, за исключением Айдана, — по пятьдесят фунтов, которые они смогут получить, достигнув шестнадцатилетнего возраста. До прошлого июля Финн был единственным, кто держал эти деньги в руках, но в день, когда Молли исполнилось шестнадцать, она получила письмо от мистера О’Рурка, стряпчего. Вопреки его увещеваниям, она потребовала свою долю наследства наличными. Молли не хотела, чтобы деньги лежали в банке, откуда изъять их в случае необходимости будет крайне сложно. Решение оказалось мудрым, потому что не успела она спрятать банкноты под перчатками в своем комоде, как такая необходимость возникла.
И вот теперь Хейзел сказала ей:
— Джимми Муллен будет здесь с минуты на минуту. Быстренько пейте чай. Неизвестно еще, когда вы снова сможете себе это позволить. — Она с нежностью взглянула на молчаливую Аннемари, которая никак не реагировала на происходящее. — Давай, милая. Допивай чай. — Девушка послушно поднесла чашку к губам. — Она теперь совсем не разговаривает? — спросила Хейзел.
— Почти. К нам приходила сестра Фрэнсис из монастыря. Она хотела узнать, не дала ли Аннемари обет молчания. Она ведь всегда была одной из лучших ее учениц. До того... до того, как это случилось, у нее буквально рот не закрывался.
— Да уж, мне ли этого не знать. Аннемари была настоящей маленькой болтушкой. Если она не разговаривала, то пела или танцевала. — Хейзел вздохнула и перевела взгляд на Молли. — Ты ведь напишешь мне сразу же, как вы доберетесь до места, правда, Молл? Сойдет и открытка, лишь бы я знала, что с вами все в порядке, иначе я сойду с ума от беспокойства.
— Тебе нельзя беспокоиться, особенно в твоем положении, — решительно произнесла Молли. Она натянула на уши шерстяную шапочку, покрепче завязала шарф и потянулась за перчатками, пока Хейзел помогала Аннемари проделать то же самое. — Не волнуйся, все будет хорошо.
— Ваша тетя Мэгги встретит вас?
