Она твердо решила: ни за что на свете она не поедет сейчас в дом Генри. Терпеть его нудные нравоучения и выслушивать самодовольное: «Ведь я вас предупреждал!». В первую очередь ей хотелось попробовать разыскать Магнуса.
Она могла лишь строить догадки: возможно, он поехал в деревню Генри, надеясь найти ее там, особенно после того, как узнал о вашингтонском пожаре. Но более всего вероятно…
Она подняла голову, внезапно осознав, что она будет делать. Магнус жив — она не позволит себе думать иначе. И она знала, где Магнус, безусловно, рассчитывает ее встретить. Знала, куда бы он отправился вдали от всех зализывать свои раны; сначала она не принимала в расчет тот факт, о котором знала, но который прежде отказывалась признать. Если британцы выиграли битву, развитие военных действий может быть отнюдь не таким, как он предсказывал. Магнус наверняка тяжело воспримет поражение. Его подвели его всегдашние уверенность и энергия. Он думал, только он появится на поле битвы, и можно не брать в расчет долгие месяцы бездарного командования армией, месяцы тягостного промедления и почти смешную некомпетентность тех, кто находился у власти, некомпетентность, обернувшуюся поражением и бойней.
Да, он станет тяжко переживать, он будет жесток со; всеми, в том числе и с ней, его дочерью. И в этих обстоятельствах — теперь она точно; знала — он поедет домой, в Аннаполис. Дом в Вашингтоне так и не стал для них домом! в полном смысле этого слова; просто им следовало где-то жить, когда Магнуса избрали в! Сенат, и хотя Сара приходила в ярость при воспоминаниях о вашингтонском пожаре, о потере дома она особенно не жалела.
Внезапно всем сердцем она захотела попасть домой, она трепетала от мысли, что дорога туда займет много времени; ей не терпелось. Она поедет в Аннаполис, и даже бесконечные мили, которые ждали ее впереди, и препятствия, на которые она могла наткнуться в пути, не могли заглушить зова сердца. Домой, домой! Там она окажется в безопасности, и там ее ждет Магнус. Там она сможет забыть ужасы, встреченные ею за один-единственный долгий день войны.
К сожалению, сейчас у нее нет ничего, кроме собственной смелости и разума, — на помощь капитана, хотя и нежеланную, она больше рассчитывать не могла. Но она упрямо отказывалась признавать правоту благоразумного Генри, утверждавшего, что при первом же испытании она забудет все свои принципы и станет искать мужчину, на которого можно положиться. В конце концов, когда страна ее только рождалась в муках, женщины не уступали мужчинам, они сражались с индейцами, болезнями и голодом, как это делала мисс Дэнвилл. В сравнении с этим пятидесятимильная поездка по территории, возможно, оккупированной врагами, казалась сущим пустяком.
Когда Сара объявила о своем решении, капитан Ферриби не мог прийти в себя от изумления, а у капитана Эшборна был такой вид, будто в него ударила молния. Тем не менее капитан Эшборн тут же наложил свое вето:
— Не делайте глупостей, мадам! — отрезал он нетерпеливо. — Это полностью исключено. Я проявлял снисхождение к некоторым вашим сумасбродным затеям, но то, что вы предлагаете сейчас — подлинное безумие. Кроме того, если вы отправитесь в этом направлении, то будете следовать по пути, уже пройденном нашими войсками, а это значит, что вся местность наводнена ранеными да и просто отчаявшимися людьми. Думаю, вы достаточно нагляделись и на тех, и на других нынешней ночью.
— Благодарю вас за предупреждение, капитан, — ответила Сара, решительно подняв подбородок, что люди, хорошо ее знавшие, расценили бы как сигнал опасности. — Также я благодарна за то, что вы сопровождали нас в роли почетного эскорта, но не думаете ли вы, будто это дает вам право диктовать мне, что делать?
Оба капитана всячески пытались отговорить ее от безумной поездки, капитан Эшборн не скупился на различные географические термины, но Сара стояла на своем. Мысль, что в Аннаполисе она будет в безопасности, прочно засела у нее в голове; кроме того, Аннаполис — то место, где Магнус станет ее искать. Перспектива колесить по стране, разыскивая отца, пугала ее.
Она твердо знала: надо добраться домой, это единственное верное решение.
Капитан Ферриби, куда более мягкий, чем его друг, наконец беспомощно развел руками:
— Я вижу, вы настроены решительно, мэм. Но мудро ли это?
— Нет, чрезвычайно глупо, — заявил грубо капитан Эшборн. — Я все собирался с силами сказать это напрямик. Впрочем, мой опыт общения с мисс Маккензи показывает: разум отступает перед ее упрямством. Как там обстановка в тылу, Люси? Что-нибудь происходит?
Капитан Ферриби поспешил сменить тему.
— Говорят, была какая-то перестрелка сутки или около того назад на Потомаке к югу от столицы. Но янки… э… американцы затопили собственные корабли. Теперь там довольно спокойно. Конечно, о полной безопасности и речи быть не может, — добавил он торопливо, явно опасаясь того, что сам себе противоречит. — Мы совершили пару вылазок, но англичане не представляют особой угрозы. Вот янки… я имею в виду американцев… Боюсь, мадам, ничего хорошего из вашего плана не выйдет. Американские войска дезорганизованы, и, как я понимаю, люди разбрелись кто куда. Не слишком подходящая ситуация для путешествия молодой и хорошо воспитанной женщины, особенно без сопровождения мужчины. Вам было бы лучше остаться. Я благоустрою этот дом и гарантирую все возможные по нынешним временам удобства. Если же вы твердо решили добраться до Аннаполиса, вы можете отправиться туда через несколько дней. И мы проводим вас до места.
— Спасибо за предложение, капитан, — сказала Сара с иронией. — Но путешествовать в хвосте британской армии — честь, от которой, боюсь, я должна отказаться. Также я не могу позволить себе ждать несколько дней, пока вы найдете время проводить меня. Мой отец беспокоится обо мне, а я о нем.
— Не трать понапрасну слова, Люси, — сказал капитан Эшборн. — Упрямства у мисс Маккензи не меньше, чем глупости. Притом она определенно хочет строить из себя мученицу.
— Вы заблуждаетесь! — парировала она раздраженно. — Кроме того, я уже не однажды подчеркивала: вас не касается, что я собираюсь делать. Я не бедный испанский пастушок и не лишившаяся крова португальская семья, чтобы вам обо мне заботиться. Рекомендую вам успокоиться. В конце концов, идет война — что вам до судьбы нескольких американцев!
Капитан Эшборн только крепче сжал зубы. Сейчас, приведя себя в порядок, он выглядел необыкновенно привлекательно. Его выбившиеся из-под кивера светло-каштановые волосы вились так задорно, что этому не могли помешать ни жара, ни трудный день. Еще раньше она успела заметить, что глаза его были светло-голубыми, а напряженное обычно лицо иногда окрашивалось улыбкой.
