Она точно рассчитала момент и, как только почувствовала, что лунный свет, как стрела, ударил в спину, сделала шаг внутрь каменного кольца. Свет луны сделал прерывистым ее дыхание, замедлил биение сердца и закружился вихрем в груди. В корнях волос появилось легкое покалывание, и тело покрылось мурашками. Она все приближалась к Джулиану, продолжавшему стоять около жертвенника с таким видом, словно ожидал ее здесь целый век.
По кольцу пронесся порыв ветра, разметавший рыже-каштановую гриву Гриффина каким-то неестественно вздыбившимся парусом. Он стоял, отставив одну ногу в сторону, упершись руками в бедра. В его улыбке не было и намека на восторженную страсть, в ней можно было прочесть некоторое волнение или даже веселость, не более. Возможно, Гриффин и чувствовал слабую энергетику, волнами исходящую от камней, но при этом оставался совершенно равнодушным.
Остановившись напротив Джулиана, причем так близко, что он мог дотянуться до ее лица, Сибилла взглянула ему прямо в глаза. Гриффин потупился, и на его лице опять появилась улыбка: несомненно, лорд продолжал забавляться происходящим. На таком близком расстоянии Сибилла ощущала запах, исходящий от его одежды, от него самого. С чем же сравнить этот запах? Наверное, так пахнут хрустящие осенние листья под ногами в диком лесу… Или камешки, поднятые со дна ручья и прижатые к лицу солнечным днем… И кожа… Теплая, как дым костра… Как ветер, овевающий лицо.
— Сибилла… — раздался тихий голос Гриффина, причем в его тоне совершенно не ощущалась недавняя ирония.
Она вздрогнула, поняв, что продолжает выискивать на его лице знак, любой знак, который, как в зеркале, отразил бы его истинные чувства.
— Да?
— С вами все хорошо? — Его улыбка показалась бесконечно широкой, а плечи расслабились.
— О да, конечно. Со мной все в порядке, — ответила леди Фокс, и голос ее при этом дрогнул и ослаб, в нем проявились нотки смущения. — Мне все здесь нравится.
— За исключением того, что вы очень голодны, — заметил Гриффин, протягивая руку к сумке, совсем забытой в онемевшей руке Сибиллы. — Это не может никому нравиться. Если вы будете столь любезны, чтобы за мной последовать, мы можем неплохо здесь устроиться. — Пальцы Сибиллы разжались, и Гриффин, быстро подхватив кожаную сумку, поставил ее на камень. — Надеюсь, вы не возражаете? — спросил он через плечо.
— Вовсе нет, — ответила она, несколько раз моргнув, и затем, словно через силу, взглянула на камни. Луна продолжала сиять над их головами, как будто подчеркивая, что Сибилла никуда не исчезла и находится там же, где была, и все оставалось по-прежнему.
Да, Фокс-Ринг…
Да, полная луна…
И ничего пока не случилось.
Она взглянула на спину Гриффина и почувствовала, как ее брови непроизвольно нахмурились. Джулиан издал негромкий звук, означающий, должно быть, нетерпеливое ожидание трапезы, и Сибилла начала понемногу раздражаться. В конце концов она овладела собой, подошла к Джулиану и встала рядом с ним перед камнем, который Гриффин приспособил под импровизированный стол.
— Ваша повариха — настоящая мастерица, — заметил Гриффин, — она позаботилась обо всем.
Сибилла взглянула на коричневую поверхность промасленной ткани, на которой Джулиан разжигал свечу толщиной с ее локоть. Трепещущий огонек осветил вместительный глиняный горшок, накрытый крышкой и плотно завязанный кожаными тесемками, толстый ломоть светлого хлеба и закупоренную бутыль. Еще через мгновение Джулиан вынул из сумки две небольшие деревянные чаши.
Закончив приготовления, Гриффин плотоядно потер руки и уселся на край камня. Однако через секунду он снова поднялся на ноги, и на его привлекательном лице отразилось смущение.
«Ну наконец-то», — пронеслось в голове у Сибиллы.
— Не знаю, что это на меня нашло, — раздосадованно проговорил Джулиан и отвесил галантный поклон в сторону камня. — Я совершенно забыл правила хорошего тона, приличествующие воспитанным людям. Пожалуйста, миледи, присаживайтесь.
Сибилла удивленно приподняла брови.
Громко вздохнув, она поджала губы и, вложив руку в подставленную ладонь Гриффина, взобралась с его помощью на камень. Казалось, что кожа там, где прикоснулся Джулиан, запылал жарким пламенем, но через мгновение он отпустил ее и, взгромоздясь на прежнее место, принялся с нетерпением развязывать кожаные ремешки, стягивающие горшок.
Через мгновение крышка оказалась свободной, обнаружив под собой половину тушки жареной дичи, плавающей в ароматном бульоне с вареными корнеплодами и свежей зеленью.
Держа горшок на весу одной рукой, Гриффин вежливо поднес его к Сибилле.
— Не угодно ли миледи? У вас есть столовый нож?
— Не утруждайте себя, — кратко произнесла Сибилла. — Я не голодна.
Пожав плечами, Джулиан поставил горшок обратно на промасленную скатерть перед собой.
— Должно быть, это воздух на меня так действует, — сердито добавила леди Фокс.
Не долго думая, Гриффин отломил ножку птицы и, склонившись над посудиной, откусил здоровенный кусок.
— Ммм… — только и пробормотал он, после чего тщательно заработал челюстями.
Сибилла молча наблюдала, как ее спутник совершает глотательные движения, и, почувствовав, что у нее самой начало сводить живот, несколько раз пожелала ему подавиться.
— Очень хорошо, — констатировал Джулиан, прожевав, — нет, действительно, очень вкусно! Это эстрагон? — спросил он, поднимая взгляд на Сибиллу и продолжая обгладывать птичью косточку.
— Понятия не имею! — отрезала Сибилла.
— Восхитительно, волшебно! — продолжал Джулиан, отправляя в рот вареную репу. Казалось, он проглотил ее в одно мгновение. — Я весьма рад, что вы осознали, что в ваших же интересах придать нашим отношениям дружеский характер. Это может примирить вас с Эдуардом.
— Вы так считаете? — отозвалась Сибилла. — Вам думается, что если до настоящего времени я еще вас не прикончила, то мы подружились?
Джулиан взглянул на леди Фокс с таким снисхождением, словно вел разговор с малым ребенком, который поклялся сбежать из дома, если ему не позволят вытянуть из общего котла кусок мяса повкуснее. Сибилла почувствовала, что еще немного, и терпение лопнет, ее глаза непроизвольно сузились, словно у кошки перед прыжком.
Напротив, через секунду глаза Джулиана широко раскрылись, и, неожиданно закашлявшись, он вскочил на ноги и схватился одной рукой за горло, а другой, сжатой в кулак, принялся стучать себя по груди. Некоторое время Сибилла спокойно наблюдала, как лорд бился в конвульсиях, издавая дикие хрипы. Но вот Джулиан прокашлялся, и утолки ее рта опустились вниз, как у человека, который наконец понял, что жизнь не удалась.
