С этим Аннабел спорить не могла. Она пережила в последние дни несколько удивительных приключений, и слово «странная» вполне могло теперь относиться к ней.
Пятью минутами ранее
— Право, очень жаль, что вы вышли замуж за моего кузена, — пробормотал Себастьян, направляя Оливию в обход большой кучи конского навоза, которую пропустили при уборке. — Я считаю этот брак не самым идеальным.
Оливия выгнула свою безупречную бровь:
— И это говорит человек, который каждое утро завтракает в моем доме.
— Ах, вы не смогли бы положить этому конец, — ответил Себастьян с легкой улыбкой. — Традиция слишком укоренилась еще до вашего появления на сцене.
— Еще учтите, что я не ругаю вас за три дюжины дырок от дартс в двери гостевой спальни.
— Это виноват Эдвард. Я стрелок меткий.
— И все же, Себастьян, это ведь съемный дом.
— Знаю, знаю. Странно, что вы повторили аренду и на этот год. Разве вам не хочется жить подальше от своих родителей?
Когда Оливия вышла замуж за Гарри, она переехала в его дом, расположенный буквально по соседству с лондонским домом ее родителей. Большая часть их ухаживаний проходила через окна. Себастьян находил это очаровательным.
— Мне нравятся мои родители, — объявила Оливия.
Себастьян покачал головой:
— Это какой-то допотопный взгляд. От него веет патриархальностью.
Оливия с удивлением повернулась к нему.
— Я знаю, что родители Гарри были… — Она слегка покачала головой: — В общем, не важно, какими они были. Но я не думала, что ваши мало отличались.
— Это верно. И мне не хотелось бы проводить с ними время. — Себастьян задумался. — Особенно с отцом. Поскольку он умер.
Оливия закатила глаза:
— В этом утверждении звучит что-то такое, что может отлучить вас от церкви.
— Слишком поздно, — пробормотал Себастьян.
— Я думаю, что вам нужна жена, — промолвила Оливия, прищуривая глаза.
— Вам грозит опасность потерять свой титул идеальной женщины, — предостерег ее он, — если будете отстаивать институт брака.
— Вы мне так никогда и не рассказали, чем я заслужила столь почетный титул — «идеальная женщина».
— Вы никогда не терзали меня разговорами насчет женитьбы.
— Не хотелось бы признавать это добродетелью.
Он кивнул, соглашаясь.
— Но еще меня восхищает ваша божественная способность не лишаться чувств, что бы я ни говорил.
— О, я часто бываю шокирована, — покачала головой Оливия. — Просто хорошо это скрываю.
— Это же замечательно.
Некоторое время они прогуливались молча, затем она снова сказала:
— Вам следует жениться.
— Разве я когда-нибудь утверждал, что избегаю брака?
— Но, — медленно произнесла Оливия, — но вы же еще не были под венцом.
— Просто потому, что еще не встретил идеальную женщину. — Он снисходительно улыбнулся. — Увы, Гарри нашел вас первый.
— Не говоря уже о том, что вам бы неплохо успеть жениться до того, как ваш дядя заведет себе другого наследника.
Себастьян повернулся к ней с хорошо разыгранным потрясением:
— Как, Оливия Валентайн, вы настолько меркантильны?
— Это правда.
— Но и такой риск, — вздохнул Себастьян.
— Верно! — вскричала Оливия с таким энтузиазмом, что он решил — ему следует изобразить испуг. — Вы именно такой! Вы — воплощенный риск! Вы…
— Вы засыпаете меня комплиментами. Мне даже страшно.
Оливия проигнорировала его слова.
— Поверьте мне, когда я скажу, что все юные леди предпочтут вас вашему дяде.
— Вы в этом уверены?
— Но если у него появится наследник, вы ничего не получите. Так станут ли юные соискательницы рисковать, выбирая красавца повесу, который, возможно, ничего не наследует, или грузного графа, уже обладающего титулом?
— Это, пожалуй, самое благожелательное описание моего дядюшки, которое я когда-либо слышал.
— Многие, наверное, предпочтут синицу в руке, но другие подумают, что если подождут, то не исключено, что смогут заполучить и красавца повесу, и титул.
— Ваши рассуждения делают честь вашему полу. Их нельзя приветствовать.
Оливия пожала плечами:
— Не все из нас могут выйти замуж по любви. — И когда он уже было решил впасть от ее слов в уныние, она похлопала его по руке и добавила: — Но к вам это не относится. Вы слишком отличаетесь от всех, чтобы жениться по каким-то иным мотивам.
— Вы вновь убеждаете меня в своем совершенстве, — пробормотал Себ.
Оливия одарила его невеселой улыбкой.
— Скажите, — обратился к ней Себастьян, обводя ее вокруг еще одной кучки, на этот раз собачьего происхождения, — где обретается идеальный муж идеальной женщины? Или, иными словами, зачем вам понадобились сегодня мои услуги в качестве сопровождающего? Разумеется, кроме желания отточить на мне свои матримониальные изыски.
— Гарри глубоко погружен в очередной свой проект. И не выйдет в свет по меньшей мере неделю, а я… — Она погладила себя по животику, достаточно округлившемуся, чтобы подчеркнуть ее беременность. — Мне нужен воздух.
— Продолжает работать над романами Сары Горли? — небрежно поинтересовался Себастьян.
Оливия открыла было рот, чтобы заговорить, но прежде чем произнесла хоть звук, в воздухе прогремел резкий щелчок выстрела.
— Какого черта?! Это что такое? — почти прокричал Себастьян. Господи Боже, они ведь находились в этом дурацком парке. Он огляделся, сознавая, что голова его дергается и крутится туда-сюда, как у детской игрушки. Но сердце его отчаянно билось, а в голове продолжало звучать эхо проклятого выстрела и…
— Себастьян, — жалобно проговорила Оливия. — Себастьян!
— Что такое?
— Моя рука, — пролепетала она.
Он увидел, что она нервно глотнула, и, опустив глаза, заметил, что яростно сжимает ее предплечье. Он немедленно отпустил его, пробормотав:
— Простите. Я не сознавал, что делаю.
— Ничего особенного, — отозвалась она, слабо улыбаясь и растирая больное место другой рукой.
— Кому это вздумалось стрелять в парке? — раздраженно произнес он.
— По-моему, здесь проходит какое-то состязание, — попыталась объяснить Оливия. — Сегодня утром Эдвард упоминал об этом.
Себастьян покачал головой: состязание по стрельбе в Гайд-парке?! В самое людное время дня… Его никогда не переставала изумлять глупость соотечественников.
— С вами все в порядке? — спросила Оливия.
Он повернулся к ней, не понимая, что именно она имеет в виду.
— Этот выстрел… — уточнила она.
