надежда, на новый доход.
– Сходим помолиться Изиде, – отложив лиру, решила Терция .
Напе сочувственно посоветовала:
– Госпожа, забудь про Назона. Препустой мальчишка, доложу тебе .И не при деньгах
– С чего ты взяла, что я о нём думаю?
– И про Флакка забудь. Найдём ещё не одного.
– Флакк – это кто? – надменно вскинула головку госпожа.
При виде сестры, спустившейся вниз и одетой для выхода на улицу, Секундилла завопила:
– Матушка, Терция опять собралась на прогулку.
Матушка тотчас явилась.
– Ты куда? – строго осведомилась она у дочери.
– Матушка, погляди, какие синие у неё губы! – негодовала Секундилла.
– Ты, никак, шелковицу ела?
– Да у неё любовник заведён. Она на свидание собралась.
– Ничего подобного, – возмутилась Терция. – Я иду молиться.
Почтенная матрона не могла запретить дочери посещение храма , однако тут же призванным Багауду и мальчику для зонтика велено было сопровождать госпожу.
– Скажи на милость, что я выиграла с отъездом мужа? – огорчённо пожаловалась Терция служанке, следуя под зонтиком на Марсово поле.
– Стало посвободнее, – не согласилась Напе.
– Ах, на что мне теперь эта свобода?
– Ты опять про Назона?
– И не вспоминаю. Он ведёт себя, как мальчишка , и способен ославить порядочную женщину.
– Сделать тебе какой-нибудь подарок ни разу не подумал. Пройдёмся – ка лучше по лавкам, да и себя покажем. Небось, живо найдём другого.
– Но я не хочу другого! –закапризничала госпожа.
Нет, она не могла обойтись без Назона, без его суматошной любви, ребячливости, нежности, переменчивости, и сейчас даже была готова извинить его пристрастие к стихоплётству.
– Ты что, о Назоне скучаешь? – подосадовала Напе.
– Скучаю. Ты нечуткая.
– Он прибежит, коли ты хочешь. Но я от души желаю тебе другого любовника. Не будет от этого юнца проку, помяни моё слово.
Им не дал договорить какой-то прохожий в тоге, засмотревшийся на Терцию и пожелавший тотчас познакомиться с нею. Еле отвязавшись с помощью Багауда от назойливого, но вежливого поклонника, молодые женщины, смеясь, ускорили шаг.
Прогулка по лавкам действительно развлекла Терцию, тем более что они накупили много вещей и даже учёного попугая, клетку с которым понёс недовольный евнух. У храма Изиды они также побывали; богослужения там не было, однако Терция смогла благочестиво помолиться.
Не выдержав, она велела Напе снести Назону записку с прощением и разрешением навестить госпожу. Та не застала дома поэта, записку оставлять не решилась .По пути домой она сделала большой крюк, не отказав себе в удовольствии пройти по Священной Дороге и поглазеть на лавки. Её внимание привлекли два молодых человека, вышедших из книжной лавки со свитками в руках; ей послышалось, что они толковали о Назоне. Так оно и было: молодые люди восторгались стихами нового поэта, и один спросил другого:
– Как думаешь, кто такая эта Коринна, воспеваемая поэтом во всех стих ах?
– Какая-нибудь гетера, наверно, – предположил другой.
– Хоть бы краем глаза посмотреть а красавицу,..
Напе, запыхавшись, прибежала домой.
– Стихи Назона про тебя уже продаются в лавках, – сообщила она госпоже. – И всякий может их купить и прочесть.
Встревоженной Терции захотелось немедленно всё разузнать самой.. На прогулку пришлось звать сестру и прихватить обычную свиту из Багауда, мальчишки и зонтика. Они проследовали мимо книжной лавки , и Терция прочла объявление на косяке о продаже стихов Овидия Назона. Войдя в лавку, она робко попросила у продавца новых стишков и услышала, что если Назоновых, то, к сожалению, уже всё распродано; пусть приходит через несколько дней, когда поступит от переписчиков новая партия книг.
– А что, хорошие стихи?
– Превосходные. Их покупают нарасхват. Они воспевают некую Коринну, редкую красавицу. Имя, конечно, вымышленное, и все гадают, кто та счастливица, что скрывается под ним.
Выйдя на улицу, где ожидали слуги, Терция заметила двух уставившихся на неё молодых людей, причём один подтолкнул другого локтём.
– В чём дело, Напе? – встревожено шепнула она служанке. – У меня что-нибудь с причёской?
– Они глядят на Коринну, – хитро заулыбалась служанка.
– Да как они узнали, что это я? – ахнула крошка.
Напе призналась, что сама только что сообщила им об этом.
– Ай, какой стыд! – искренне возмутилась Терция. – Негодница!
Дома Напе растолковала госпоже, что слава, которую могут принести ей стихи, если они на самом деле хороши, очень выгодная вещь: у неё обязательно появится много поклонников. Неожиданно Терция развеселилась. В самом деле! Она свободная, взрослая, прекрасная женщина; ей некого бояться, и она может делать всё, что захочется. Напе, жалкая служанка, и та не отказывает себе в удовольствиях, а её хозяйка не смеет даже из-за матушки и сестры принять у себя дома милого юношу. Пусть появятся поклонники. Пусть все видят её красоту. Стихи, славословящие её, будут очень кстати. Надо только попросить Назона, чтобы он именовал её Терцией, а не какой-то Коринной.
Матушка, подозрительно оглядев её и оставшись недовольной весёлым настроением дочери, подозрительно сказала:
– По-моему, ты вовсе не беременна. Никаких признаков.
– Да, мне показалось, – беспечно отозвалась Терция.
– Если бы она могла понести ребёнка, это давно бы случилось, – не промолчала сестрица.
– Дитя моё, – укорила её матушка, – ты девица, и такие речи тебе не к лицу.
– Меня, а не её надо было выдавать за Капитона! – затопала ногами Секундилла.
Когда средняя дочка в слезах убежала, почтенная матрона захотела отчитать младшую , однако Терция кротко сказала ей:
– Матушка, скоро твой день рождения.
– Не так уж скоро, – удивилась та.
– Мой муж, уезжая, сказал, что разрешает подарить тебе любую из домашних вещей.
– Какой благородный человек этот Капитон! А ведь по внешности не догадаешься.Ты должна вечно благодарить меня за такого мужа. Я выберу серебряное блюдо.
– Пусть всё будет так, как хочет Капитон, – склонила голову Терция. – Может, ты заберёшь и кое-что из утвари? Капитон разбогатеет в провинции, и мы купим всё новое и более красивое.
– Тогда – ложе с резной спинкой, – обрадовалась матушка.
– Бери, что хочешь.
– А Силена можно?
– Какого Силена?
Матрона имела в виду статую из садика. Посмеиваясь, дочь кивнула, пояснив:
– Это выдающееся произведение греческого искусства, оно стои уйму денег.Бери. «Иначе я велю выкинуть этого непристойного урода на помойку», – подумала она про себя.
Едва веря удаче, нежданно свалившейся на нее, почтенная матрона решила тут же увезти подарки в Карсеолы; а заодно и Секундиллу, чтобы пресечь ссоры сестёр.
Когда из дома стали выносить вещи, и слуги, сняв с пъедестала Силена, повернули его вверх ногами, так что из кубка вывалилась лягушка, удивлённая Напе прибежала к хозяйке.
– Что такое, госпожа? Нас грабят среди бела дня, а ты молчишь?
– Иначе они не уедут, – хихикнула Терция.
– А что скажет хозяин?
– Откуда он узнает?
– Багауд тут же настрочит донос.
– Доноса не будет: я продам евнуха.
Изумлённая Напе молча уставилась на госпожу: кажется, она ошиблась, считая свою хозяйку ни на что не способной.
– Хозяин рано или поздно вернётся из-за моря… – начала она.
Терция нетерпеливо перебила:
– К тому времени, как он вернётся, многое может измениться.
– Например?
– Давай думать о сегодняшнем дне, а завтрашний пусть сам о себе заботится.
Глава 11. Назон
« Напе, снеси госпоже две таблички
И передай, что живу ожиданием ночи.
Ну же, беги! Попроси
