— Я не делал из этого секрета, — отозвался Аррен. — А зачем я тебе понадобился? Хотел принять участие? И где Уоллес?
— Это он послал меня к тебе. Нам требуются храбрецы для битвы с англичанами. — Джон снова примостился на краешке стола.
— Битвы? Разве английская армия выступила в поход?
— Да. После того как Уильям разделался с Хеселригом, пути назад нет.
— Я слышал, Уоллес вытащил мерзавца из постели и перерезал ему глотку, — с удовольствием подтвердил капитан Миллер.
Аррен воззрился на молодого человека, которого по всем правилам следовало бы заковать в кандалы или проткнуть мечом.
— Кинси Дэрроу никогда не был моим хозяином, сэр. О, я служу леди… — Капитан умолк.
— И ты готов сражаться вместе с мятежниками за свободу Шотландии? Хватит ли у тебя пороху, сынок, выступить против англичан? — спросил Джон.
— Да, сэр!
— Однако вчера, сэр, вы говорили совсем другое, когда сошлись с моими воинами в бою, — заметил Аррен, окинув его подозрительным взглядом. — С какой стати мы должны вам верить, капитан Миллер?
— Парень говорит от чистого сердца, — вмешался Корриган, выходя на середину зала. — Тайлеру, Джастину, Конану, да и многим парням, сэр, давно уже не по душе здешняя служба. Если Уильям Уоллес поднимает народ против угнетателей, он найдет в их лице пламенных борцов за свободу.
— Аррен недоверчиво поднял бровь:
— Это неминуемая смерть для каждого, попавшего в руки англичан.
— Нам известно, какие зверства творят король и его прихвостни, сэр! — воскликнул капитан.
— Тогда вы очень заблуждаетесь, если думаете, что Уоллес не способен на ответную жестокость. Слухи о нем — чистая правда. Но войну начал не он. Англичане убили его отца и брата, когда те отказались склонить голову перед чужеземным принцем. Впрочем, они убивают даже тех, кто подчинился им, не щадя женщин и детей. Хорошенько подумайте, что вас ждет. Последствия могут оказаться роковыми.
— Итак, кузен, означают ли твои слова готовность оставить это уютное местечко и вступить в битву за Шотландию, как велит нам долг?
— А ты сомневался?
Усмехнувшись, Джон помотал головой.
— Может, Уильям Уоллес не столь опытный полководец, но здешние края он знает и сумеет воспользоваться даже малейшим преимуществом. Уоллес не раз одерживал победы и как никто другой понимает, что силы оружия недостаточно, чтобы избавиться от английского владычества. Он хочет, чтобы ты присоединился к нам. Вы могли бы встретиться…
— Давай-ка лучше выпьем за успех нашего дела, — перебил кузена Аррен.
Тот с озадаченным видом поднял брови, но потом до него дошло.
— За Уильяма Уоллеса и его правое дело! — провозгласил Джон.
— За свободу Шотландии! — добавил Аррен.
Он заметил Гастона, разносившего вино и эль. Много ли услышал пронырливый бритт? И правда ли, что все обитатели замка настроены против Кинси? Хотя Аррен ненавидел Дэрроу, но сомневался, что все разделяют его чувства. Среди мятежников есть предатели. Чем более высокое положение занимает человек, тем больше он теряет, выступив против короля Англии.
Попивая эль, он наблюдал за собравшимися. Его воины и люди Джона провозглашали тост за тостом под одобрительные крики недавних противников, неожиданно воспылавших любовью к Шотландии.
— За тех, кто вне закона! — сказал отец Майкл.
Аррен взглянул на священника, озадаченный выражением его лица.
— За тех, святой отец, кто борется за честь и свободу, — уточнил он.
— За леди Кайру! — выкрикнул кто-то.
В зале воцарилась тишина.
Мужчины, которые горячо утверждали, что ненавидят Кинси, сразу менялись, когда заходила речь о его невесте, хотя каждый из них понимал, что именно ее положение и богатство позволяют Дэрроу совершать жестокие рейды от имени короля.
К тому же всем известна судьба жены Аррена. Он не скрывал, что явился в Шокейн с намерением отомстить не только Дэрроу, но и его невесте.
Все взгляды обратились на него. В некоторых читалось беспокойство. Отец Майкл и капитан Тайлер, озабоченные судьбой хозяйки, должно быть, испытывали стыд, что с такой готовностью примкнули к врагу.
— Да. За леди Кайру! — слегка поклонился Аррен, подняв кружку.
«Пришел, увидел, победил!» — добавил он про себя. Награда победителю. Захватить и взять. Что он и сделал.
К тому же она здорово распалила его гнев.., и аппетит, если уж на то пошло. Он выполнил свой долг. Отомстил. Но победа теперь казалась отвратительной. Если бы невестой Дэрроу была та плотная белобрысая девица, которую он увидел в часовне, или какая-нибудь визжащая от страха дурочка…
Ладно, дело сделано! Она получила по заслугам. А он…
Он терзается от стыда и чувства вины, злясь на себя за это. Но кто бы мог предположить, что он ее захочет? Они враги, к тому же он любил свою жену. Стоит ему закрыть глаза, и он видит Алесандру, слышит ее крики…
И все же…
Когда она вскочила с постели, испуганная стуком в дверь, он не мог отвести от нее глаз…
Он не собирался больше прикасаться к ней! Ни потом, ни этой ночью, ни теперь…
Почему же его снова тянет в башню?
Он туда не пойдет. У него полно дел. Он и так уже потратил на нее слишком много времени. И ради чего? Чтобы слушать, как она защищает Эдуарда или угрожает ему всяческими карами — от виселицы до четвертования?
Пусть сидит одна в башне.
Услышав очередной взрыв смеха, Аррен покачал головой. Судя по непристойным шуткам в его и ее адрес, воины считали насилие над леди проявлением мужской доблести, за которую следует выпить.
Ну и где же эти рыцари, защищающие честь дамы?
Впрочем, его людей можно понять. Они изгои, лишенные семьи и домашнего очага, и привыкли считать военные трофеи законной добычей, поэтому для них совершенно естественно, что их предводитель воспользовался своим правом. Но чтобы защитники крепости так быстро переметнулись на сторону врага, с легкостью отказавшись от своей хозяйки?..
Почувствовав на себе взгляд священника, Аррен подошел к нему.
— Разве не чудо? — воскликнул Корриган. — Вчера они убивали друг друга, а сегодня братаются.
Даже его, похоже, не волновала судьба хозяйки замка.
— Таково свойство выпивки, святой отец. Посмотрим, что станет с их трогательной дружбой, когда они проспятся.
— Ах, сэр Аррен! Мы живем в слишком тяжелые времена, чтобы никому не доверять.
— Поверьте, святой отец, я знаю, кому можно доверять.
Но меня удивляет такое сердечное отношение к врагам. Неужели в глубине души вы не проклинаете меня за то" что, я захватил замок?
— Нет, сэр.
— Позвольте в этом усомниться. Итак, вы утверждаете, что вы истинный шотландец и убежденный противник короля Эдуарда?
