Миссис Хескет оказалась довольно разговорчивой, но приятной дамой лет сорока, появившейся, едва мы въехали на Чэринг-кросс, и говорившей о мистере Бонифейсе, словно он не сидел с нами в одном экипаже, пока мы добирались до Чэнсери-лейн.
– Не сомневаюсь, он брюзжал всю дорогу, – доверительно заявила мне миссис Хескет, сидя рядом со мной. – Он даже в лучшие времена ужасно раздражительный, но когда ему надо пересекать пролив, тут уж он совсем невыносим. Пятнадцать лет я его компаньонша и ни разу не видела, чтобы он улыбался. Не обращайте на него внимания. Дайте-ка мне поглядеть на вас. – Она повернулась ко мне. – Не слишком ли вы молоды для учительницы? Ну, да это дело клиента, правда? Давайте посмотрим... Нет, мне кажется, это пальто и платье не подходят, но ничего, мы подберем другие. А туфли? У вас есть другие в чемодане? Ничего, ничего, пустяки. Все будет. Сколько времени, мистер Бонифейс?
Он вытащил часы из жилетного кармана и мрачно уставился на них:
– Двадцать семь минут второго, миссис Хескет.
– Надеюсь, мистер Бонифейс, вы не отказались от ленча?
– Нет, миссис Хескет.
– Тогда мы можем отправиться по магазинам прямо в два часа. В половине четвертого мы все купим, и вы можете успеть на поезд в четыре пятнадцать. В пять двадцать вы будете в Брэдуэлле, а там вас с пяти часов будет ждать экипаж. Вы меня слушаете, мистер Бонифейс, или нашли за окном что-нибудь поинтереснее?
– Я смотрю в окно на суд ее величества, – с достоинством ответил мистер Бонифейс, продолжая смотреть на сказочный замок, мимо которого мы проезжали. – Но я слышал все, что вы сказали, миссис Хескет.
– Сэр, вас все устраивает?
– Да, мадам.
– Я вам очень признательна. – Она повернулась ко мне. – Наверно, у Бонифейса плохой характер от диспепсии, но если он будет и дальше поедать в таком количестве пикули, то ничего хорошего ждать не приходится.
Через несколько минут мы были на Чэнсери-лейн. Миссис Хескет подхватила мой чемодан, и, пройдя через две конторы и поднявшись по лестнице, мы оказались в просторной спальне. Когда мы вошли в дом, я насторожилась, но все было, как сказал мистер Бонифейс.
– Снимайте шляпку и пальто, милочка, и открывайте ваш чемодан, – сказала миссис Хескет. – Давайте посмотрим на ваши вещи. Что оставить, а что еще надо подкупить... Хмм... Симпатичное платьице. Белье у вас хорошее. А это нет... И это...
Пока она рассматривала мои вещи, я оглядела комнату, которая в равной степени принадлежала мужчине и женщине, потому что в ней были как мужские, так и женские предметы туалета.
– Бонифейс не войдет, пока мы здесь, – сказала миссис Хескет, с сомнением разглядывая блузку. – Если ему хочется подремать после ленча, он может это сделать в кресле в конторе. Мне кажется, вам нужно свежее платье для последней части вашего путешествия. – Она вытащила мое темно-зеленое платье. – То ли это, то ли то, которое мы купим, не знаю. Это очень милое, а в привычном туалете вы будете чувствовать себя увереннее, правда? Так. Надевайте его, милая девочка, пока я запишу, что нам нужно.
Я сняла платье, которое надела еще на улице Лабарр, и спросила, не могу ли я сначала вымыть руки и лицо.
– О, ну конечно, конечно, – сказала миссис Хескет и бросилась к большому кувшину, стоявшему возле мраморной раковины. – Посмотрим, есть ли горячая вода. Есть, есть. Вот мыло, полотенце, если хотите, одеколон.
В самом деле, эта спальня принадлежала миссис Хескет и мистеру Бонифейсу, и, вспоминая их странную беседу в экипаже, я от души удивлялась их забавному компаньонству.
Не прошло еще и двадцати минут, а мы с миссис Хескет уже были в экипаже и ехали на Виктория-стрит. Там, в здании под названием «Армейское и военно-морское кооперативное общество», мы провели почти полтора часа, переходя из отдела в отдел и покупая все по списку, составленному ею, – блузки, юбки, два платья, корсеты, белье, чулки, туфли, две шляпы, пальто и кое-какие мелочи, которых мне не хватало. Все это было уложено в сундук и стоило сорок шесть фунтов семь шиллингов восемь пенсов и три фартинга, как было указано в счете для мистера Себастьяна Райдера.
У меня голова шла кругом. Еще не доехав до его дома, я уже стоила мистеру Райдеру больше, чем он, вероятно, платит за год двум служанкам, а мне, в сущности, нечем ему отплатить за это. Конечно, я умела говорить и писать по-французски, но я никогда никого не учила. При мысли, что эти деньги могут быть вычтены из моего жалования, я вспомнила, что мы не обсуждали с мистером Бонифейсом вопрос о жаловании. Я было хотела поговорить об этом с миссис Хескет, но сразу же отказалась от этой мысли. Со временем все разрешится само собой, к тому же в любом случае у меня нет выбора, разве лишь принимать все как есть. Слава Богу, что я здесь, на свободе, а не в парижской тюрьме и не перед судьей, которого стараюсь убедить, что я не крала запонки мистера Дойла.
Мистер Бонифейс ждал нас на вокзале, куда мы приехали в экипаже, привезя с собой мой чемодан и новый сундук.
– Вы еще не наняли носильщика, мистер Бонифейс? – строго спросила миссис Хескет, едва мы вышли из экипажа.
– Носильщиков не нанимают заранее, миссис Хескет, – мрачно ответил ей компаньон.
– Носильщики должны делать то, что им скажут, – отрезала она. – Носильщик! Носильщик! – закричала она. – Эй, вы идите сюда! Вот это и это, пожалуйста. Да не смотрите вы на того джентльмена. Мне все равно, что он первый вам кричал. Берите вещи, милый человек, и пошли. Что? Это вы мне? – Она повернулась к рассерженному господину. – Разве мы с вами знакомы, сэр? Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне? Еще одно слово, и я позову полицейского. Ужасно, так вести себя с приличной дамой в общественном месте, но я знаю таких, как вы, сэр, и найду на вас управу!
Господин торопливо ушел, а мистер Бонифейс и я последовали за миссис Хескет. Поезд уже ждал нас. Миссис Хескет проследила, чтобы мой багаж был аккуратно уложен, потрепала меня по руке и сказала:
– Ну вот, милочка. Надеюсь, вам понравится в Серебряном Лесу. Не обращайте внимания на Бонифейса. Ему все равно нечего сказать такого, что было бы кому-нибудь интересно. До свидания, милая, до свидания.
Она повернулась и быстро пошла прочь. Мистер Бонифейс вздохнул, снял шляпу, хмуро посмотрел на нее и надел обратно.
– Она обижается, потому что я не женюсь на ней, – рассеянно проговорил он. – И так уже пятнадцать лет. Ладно, пойдемте в вагон-ресторан пить чай.
Я думала, что больше никогда не увижу миссис Хескет, и ошибалась, но я была уверена, что всегда буду вспоминать о ней с уважением и восхищением. Как она мне посоветовала, я не стала приставать к мистеру Бонифейсу с разговорами. Мы молча выпили чай, пока поезд мчал нас через мрачные северные пригороды Лондона, а потом через луга и свежевспаханные поля, и минут сорок я пребывала словно в грезе, позволив своим мыслям отдыхать, а глазам лениво обозревать почти не меняющийся пейзаж.
