Карен Рэнни - После поцелуя

– Только мои ученицы, – ответила Маргарет, – но и они не ждут меня раньше завтрашнего дня.

Похоже, ее слова не на шутку удивили графа.

– Я учу маленьких деревенских девочек, – поспешила объяснить Маргарет.

– Но выговор у вас лондонский, – заметил Майкл.

– Я родилась и выросла в Лондоне, – призналась женщина.

В карете Хоторн чувствовал себя так же непринужденно, как и во время их первой встречи на террасе.

– И чему же вы их учите? – спросил граф.

Маргарет улыбнулась.

– Я учу девочек правильно читать и писать, – объяснила она. – А также основам счета, немного – французскому. Стараюсь развить способности малышек к рисованию.

– Почему вы уехали из Лондона? – продолжал расспросы Хоторн.

– Мне захотелось перемен, – призналась Маргарет. – Порой мне кажется, что я не должна любить провинцию, но мне нравится тамошняя жизнь. А ведь многие относятся к ней с презрением.

– Так вы из-за этого приехали сюда? Из-за того, что жизнь в провинции противоречит вашей натуре?

Мысли Маргарет путались, потому что она безумно хотела, чтобы Майкл поцеловал ее.

– Почему вы сказали Бэбби, что вы замужем? – спросил Хоторн, словно предполагая, что Маргарет не признается ему в том, что очарована им.

– Потому что многие мужчины не любят иметь дело с женщинами, – терпеливо объяснила Маргарет. – К тому же клиент должен знать, что в случае необходимости муж сможет защитить свою жену. Мало ли что может случиться, – добавила она многозначительно.

– А что, Бэбби недостаточно корректно вел себя с вами? – Лицо Хоторна мгновенно изменилось, улыбка исчезла.

– Нет, – улыбнулась Маргарет, – но у меня сложилось впечатление, что граф Бэбидж несколько робеет при разговоре со мной. Признаюсь, во время беседы с ним мне показалось, что граф немного напоминает... симпатичного ежика. И еще у него бывает такой умильный вид, как буд-то он что-то пытается скрыть.

– Думаю, Бэбби не был бы в восторге от ваших замечаний, – сказал Хоторн, к которому вернулось доброе расположение духа. – Он пребывает в полной уверенности, что все дамы от него без ума. – Рука графа Монтрейна крепко сжала рукоятку прогулочной трости, он смотрел на Маргарет пронзительным взглядом своих синих глаз.

«Я хочу понять, почему мне не удается вас забыть».

Эта же мысль не раз в последнее время приходила в голову Маргарет. Выходит, он испытывает те же чувства, что и она. И все же голос разума не оставлял ее в покое, она так и слышала его нашептывания: «Ты должна быть осторожна с ним, благоразумна и рассудительна».

Как это часто бывало в последнее время, Маргарет предпочла не прислушиваться к голосу разума, поэтому она ответила на все его доводы улыбкой.

Она прелестна! У нее чудные каштановые волосы с рыжим отливом, великолепно оттеняющие цвет ее лица. А вот глаза у нее ореховые, хотя в этот момент они казались зелеными. Да-да, теплого зеленого оттенка. Однако больше всего Хоторну нравился рот Маргарет. Верхняя губа такая же пухленькая, как нижняя. Казалось, ее губы постоянно мило надуты, словно они всегда ждут поцелуя.

Всего лишь один поцелуй... это все, к чему он стремится. После этого поцелуя он превратится в самого себя и сможет наконец-то думать о будущем. Он сумеет справиться со сложным шифром на кириллице, а затем найдет себе невесту. И его голова не будет при этом забита мыслями о Незнакомой женщине, которая буквально околдовала его. Он поцелует ее, и она снова превратится для него из Цирцеи в обычную женщину.

Но сейчас сидевшая напротив графа Маргарет казалась ему совершенно невинной. Она густо покраснела, когда он заговорил о ее губах. И все же именно она приезжала в Лондон, чтобы продать Бэбби книгу весьма фривольного содержания. Это никак не вязалось с ее внешностью, напротив, данный факт, вероятно, говорил о двойственности ее натуры. Пожалуй, можно предположить, что Маргарет одновременно и очень добродетельна, и весьма смела.

Хоторн с таким нетерпением ждал ее приезда, что сердился из-за того, что она запаздывает. Он не сводил с нее глаз с того момента, когда она перешагнула порог библиотеки Бэбиджа. Было в ее походке что-то особенное. А когда Маргарет отвернулась от окна, приосанилась и закинула назад голову в ожидании его поцелуя, он явственно услышал внутреннее предостережение.

Такую женщину лучше всего забыть. Если только не считать того, что он не сумел этого сделать.

– Вам интересно, почему я до сих пор не поцеловал вас? – спросил Хоторн у своей спутницы. Он улыбнулся, заметив, какое выражение при этом вопросе появилось на ее лице. Любопытное сочетание нетерпения, ожидания и удивления. Все тело Хоторна напряглось, все предостерегающие мысли вмиг выветрились из головы, уступая место основному, страстному желанию.

Вместо того чтобы ответить на вопрос графа, Маргарет задала ему свой:

– Куда мы едем?

«Мы обречены на вечные муки, – следовало бы сказать ему. – И направляемся в преисподнюю». Но граф Монтрейн не мог сказать ничего подобного женщине.

– Лучше всего было бы отвезти вас туда, где много народу, – признался Хоторн, – но пока еще слишком рано, и я не могу даже представить, в какое из публичных мест мы бы могли отправиться.

Маргарет сидела выпрямившись, терпеливо ожидая, пока Хоторн договорит.

– М-м-м... Пожалуй, я повезу вас домой, – наконец заявил он.

– К вам домой? – изумленно спросила она.

Хоторн утвердительно кивнул.

– Ну да, к себе, в свое холостяцкое жилище, – пояснил он. – В дом, где, кроме меня, живут преисполненный собственного достоинства дворецкий и горничная, которую я почти не вижу. – Ну вот, теперь он все сказал Маргарет. Прямо, без уверток. Он отвезет ее в укромное местечко, где сможет целовать ее, сколько ему заблагорассудится. – Или, может быть, вы хотите вернуться к Бэбби?

– А я должна этого хотеть? – спросила женщина.

– На этот вопрос только вы сами можете ответить, Маргарет.

Некоторое время вдова Эстерли смотрела на графа Монтрейна широко распахнутыми глазами, не говоря ни слова.

– Вам нужен всего лишь один поцелуй? – в конце концов спросила она.

– Да, – ответил Хоторн, голос которого прозвучал резче, чем ему того хотелось, – а потом я сам посажу вас в карету.

Хоторн не стал говорить Маргарет, что, если она откроет дверцу или окликнет кучера, он сделает все, что в его силах, чтобы остановить ее. Пусть сейчас ей кажется, что у нее есть возможность выбора. На самом же деле их судьба была предопределена в ту весеннюю ночь на террасе.

Когда карета остановилась, граф Монтрейн и вдова Эстерли молча покинули ее. Как будто ни один из них не мог проронить ни слова, чтобы не разрушить магии волнующего обоих ожидания, Граф Монтрейн подошел к кучеру и что-то сказал ему; Маргарет в это время озиралась по сторонам. Они находились на какой-то площади с тремя аллеями; здесь было удивительно тихо, будто и не шумел всего в нескольких кварталах отсюда суетливый, неспокойный Лондон. Дом графа Монтрейна был не похож на жилище графа Бэбиджа, впрочем, отличий было не так уж много – ведущие к дому ступеньки были окружены коваными железными поручнями, да над дверью висел медный молоток в форме огромной рыбины.