Джессалин широко улыбнулась и подняла на него сияющие глаза.
– Это просто замечательно!
К огромному изумлению Джессалин, на смуглых щеках Трелони появился тёмный румянец. Она и подумать не могла, что его можно чем-то смутить. Хотя, наверное, до сих пор его не часто баловали похвалами.
– А отработанный пар выходит через трубу, – закончил он, избегая ее взгляда.
Трелони потянулся к рычагу, и его рука на секунду прикоснулась к груди Джессалин. Сердце девушки замерло. Он отдернул руку, словно прикоснулся к раскаленной топке, а ее грудь все ощущала прикосновение.
Когда Трелони наконец заговорил, его голос звучал резко.
– Будет лучше, если ты поедешь в тендере.
И прежде чем Джессалин успела возразить, он легко приподнял ее и буквально втиснул в узкое пространство между бочкой с водой и угольными корзинами. В ту же секунду чудовище ожило и, изрыгая пар и дым, двинулось вперед, подпрыгивая и дергаясь, словно гигантская саранча. Оно ворчало, пыхтело, хрипело, грохоча по металлическим рельсам навстречу восходящему солнцу, которое отбрасывало розовые тени на поля пшеницы и ячменя. Джессалин казалось, что ее сердце бьется в такт с равномерным движением поршня. Придерживая шляпку, чтобы не сдуло ветром, она громко смеялась. Конечно, на лошади гораздо быстрее, но это совершенно несравнимые вещи – ведь они ехали на небывалой, никем никогда не виданной самоходной машине.
В клубах пара проплыли каменные стены Ларкхейвена. Джессалин даже показалось, что она видит на террасе бабушку, но, прежде чем она успела помахать рукой, они пронеслись мимо. Паровоз перевалил холм и начал набирать скорость на спуске. У самого основания холма поперек рельсов стояла груженная сеном телега. Обалдевший от ужаса крестьянин тупо смотрел на паровоз.
Трелони заорал, и это привело в чувство крестьянина. Но не осла. Сколько хозяин ни колотил его палкой, проклятое животное и не думало двигаться с места.
Джессалин перегнулась через корзину с углем и, стараясь перекрыть грохот паровоза, закричала:
– Нам надо остановиться!
– Не получится! – последовал ответ.
– Но почему?!
– Здесь нет тормозов!
О Боже… Джессалин закрыла лицо руками. Но так было еще страшнее, и она стала подглядывать сквозь пальцы. Осел наконец насторожился и сделал шаг вперед. Телега очень медленно двинулась следом. Паровоз, изрыгая дым, приближался, как обезумевший дракон.
Телега не успела переехать через рельсы. Тупой нос паровоза врезался в нее, подбросил в воздух, и весь мир вокруг превратился в пыльный желтый круговорот.
Столкновение никак не отразилось на паровозе. Он несся вперед. Смеясь и выбирая из волос соломинки, Джессалин оглянулась назад.
Внезапно паровоз страшно дернулся и встал на дыбы, как необъезженный жеребец. Раздался страшный скрежет, но Джессалин все же услышала крик Трелони:
– Держись!!!
Предупреждение несколько запоздало, потому что она уже летела навстречу голубому небу, зеленым полям и коричневой, очень твердой земле.
Перед тем как потерять сознание, Джессалин успела подумать, что этот цветовой круговорот все-таки сильно напоминает карусель.
– Я же говорил, чтоб ты держалась, черт побери. – Голос лейтенанта Трелони звучал очень сердито.
В спину Джессалин упиралось что-то острое. Она поерзала, пытаясь устроиться поудобнее и соображая, где она находится и каким образом она оказалась здесь, на острых колючках. Открыв глаза, Джессалин увидела черные, блестящие сапоги.
Очень медленно она перевела взгляд вверх. Спина Трелони закрывала заходящее солнце. Джессалин отметила, что его спина ей нравится. Ей вообще нравилось смотреть на него. Хотя ее вид отнюдь не доставлял ему удовольствия, особенно в данный момент.
Джессалин улыбнулась и заговорила, подражая женщинам из простонародья:
– В моем седалище застряла целая куча колючек. На мгновение ей показалось, что он вот-вот рассмеется вместе с ней. Но Трелони еще сильней поджал губы и присел на корточки.
– Полежи спокойно. У тебя на голове шишка с куриное яйцо. – Его рука нежно коснулась ее лба, и в этом жесте была какая-то странная близость.
Джессалин приподнялась на локтях.
– Нет, со мной все в порядке. Честно. – Однако она ошиблась, потому что уже в следующую секунду мир вокруг снова закружился, и она покачнулась.
– Ты хоть иногда делаешь то, что говорят? – Он схватил ее за руку уже отнюдь не нежно. – В следующий раз, если мне нужно будет, чтобы ты держалась покрепче, я попрошу тебя отпустить поручни.
Джессалин с трудом встала и на нетвердых ногах направилась туда, где, зарывшись носом в землю, стоял паровоз. Рычащий, изрыгающий дым дракон теперь выглядел мертвым. Вокруг валялись обломки рельсов. Все это выглядело так, будто игрушечную железную дорогу растоптала нога великана.
Она почувствовала, что он подошел и стал рядом, и, не оборачиваясь, спросила:
– Что произошло?
– Рельсы не выдержали. Мы ехали слишком быстро, да и паровоз для них тяжеловат.
– Как жаль! Теперь все подумают, что паровоз никуда не годится.
– И будут совершенно правы. – Его щека дернулась.
Джессалин стало больно за него. Ей так хотелось прижать его голову к груди, погладить по волосам, сказать, что мнение других не имеет никакого значения. Она прикоснулась к его руке.
– О нет, лейтенант Трелони. Ведь с такой мощью… С такой мощью можно изменить мир.
На минуту ей показалось, что в его темных глазах мелькнула надежда. Но он моргнул и отвел взгляд.
Со стороны дома послышался топот копыт. На своем здоровом гнедом мерине к ним мчался Кларенс. За ним, движимые любопытством, скакали несколько гостей во главе с мистером Титвеллом.
– Джессалин! – Кларенс соскочил с лошади, при виде сошедшего с рельсов паровоза его глаза расширились. – О Господи, Джессалин, ты цела? Мак, о чем ты думал? Ты не имел никакого права подвергать ее такой опасности…
– О Боже, Кларенс, – резко перебила его Джессалин. Она и забыла, каким занудой он бывал иногда. – Не стоит делать из этого трагедию. Я совершенно цела, если не считать маленькой шишки на голове.
– И нескольких колючек в хорошенькой попке, – добавил лейтенант Трелони.
Услышав это замечание, Джессалин прыснула от смеха. Пытаясь сдержать смех, она закрыла рот рукой и чуть не задохнулась.
– У нее истерика. – Покрасневший от злости Кларенс продолжал атаковать кузена. – Видишь, что ты наделал!
Подоспел Генри Титвелл с компанией. Его громогласный хохот огласил окрестные поля.
– Ну что, твой железный конь, похоже, скопытился? Так ведь? – К хохоту Титвелла присоединились остальные.
