— Патрик хотел, чтобы ты сказала своей леди, что ее сестра в безопасности, в Лоуленде, — поспешно добавил Хирам. — Здорова и счастлива, я сам могу подтвердить.
— Я все передам. А теперь уезжай.
Джинни поспешила в дом. Проводив ее взглядом, Хирам не мешкая пошел к конюшне.
Неторопливо выведя своего коня из стойла, Хирам сел на него и спокойно выехал со двора. Когда он отъехал на достаточное расстояние и его больше не могли видеть с крепостных стен, он пришпорил коня. Патрик с волнением ждал вестей из Эберни. И Хирам спешил, хотя меньше всего хотел бы огорчать друга такими тревожными новостями.
* * *
Хотя прошло уже два дня после нападения, люди Ганнов продолжали стекаться в Эберни.
Патрик поглубже надвинул шляпу на лицо. Надеясь, что его маскировка не подведет, он прошел в ворота с толпой мужчин, женщин и детей, ищущих защиты за стенами крепости. Отросшая борода закрывала почти все лицо, на остальную часть Патрик не пожалел грязи. Краска помогла «поседеть» его волосам. При ходьбе Патрик хромал и тяжело опирался на палку. На нем был плед Макдугалов. Он надеялся, что никто не захочет познакомиться поближе с таким грязным стариком.
Осторожно осмотревшись, Патрик увидел в точности ту картину, которую уже описывал ему Хирам. Толпы людей, кипящие гневом и страхом. При виде этого ему было трудно сохранять невозмутимость. Его сжигала изнутри ненависть к тому, кто затеял все это — кто бы он ни был.
Хирам хотел поехать с Патриком, но молодой граф решил, что присутствие друга только увеличит опасность. Патрик знал замок Эберни очень хорошо, может быть, даже лучше, чем собственный замок. Ему был знаком здесь каждый уголок, каждая щель. Он знал все тайники и все выходы. Он мог ориентироваться здесь гораздо быстрее Хирама, который с трудом согласился исполнить просьбу, а вернее, приказ и ждал, держа наготове трех лошадей, в лесу, около мили отсюда.
Устало перебросив котомку с одного плеча на другое, Патрик похромал по двору. Согнувшись в три погибели, он двигался так, словно каждый шаг давался ему с трудом, хотя на самом деле его котомка совсем не была тяжелой: он нес в ней только две фляги вина, моток веревки и плед. Ничего особенного, по крайней мере на первый взгляд: никто бы не догадался, что в вино одной из фляг добавлено сильное снотворное.
Он должен забрать отсюда Марсали. Хирам сказал, что она сидит взаперти в своей комнате на хлебе и воде, и Патрик считал, что ее свадьба с Эдвардом Синклером только вопрос времени. В Бринэйре он сможет защитить ее, а присутствие Марсали в их замке защитит его клан от нападения Ганнов. Дональд Ганн не станет намеренно подвергать опасности свою дочь.
Патрик не хотел замечать противоречия между двумя своими целями и надеялся, что Марсали поймет его и согласится на этот план.
Неужели она поверила в нападение Сазерлендов? Нет, она не могла в это поверить. Марсали открыла ему свое сердце, он верил, что все его мечты были не напрасны: она достойна его любви. В тот момент, когда Патрик снова увидел ее, он понял, что не сможет от нее отказаться и что их жизни нераздельно связаны.
Поэтому для него было так же невозможно оставить Марсали в заточении, как и перестать дышать. Он увезет ее из Эберни, хочет она этого или нет.
Но лучше бы она захотела.
Патрик знал, что главная проблема в отношениях с Марсали — это ее преданность своему клану. Марсали трудно оставить своих людей в тот момент, когда они особенно нуждаются в ней. И девушка также не захочет оставить отца и брата в этот тяжелый час. Патрик уважал ее убеждения. Но нельзя было пренебрегать и здравым смыслом.
Что ж, он подумает о том, как добиться ее прощения, позже, когда она окажется в безопасности.
Точно так же он пока старался не думать о том, что скажет отец, когда он привезет домой невесту из клана Ганнов. По крайней мере, подумал Патрик, выгнать его отец не сможет. Болезнь не позволит Грегору Сазерленду встать во главе отрядов своего клана, и ему нужен старший сын, испытанный в боях воин.
Патрик прошел в центральный зал и устроился в темном углу, еще глубже надвинув шляпу на глаза. Только Гэвин мог бы узнать его в таком виде: они вместе жили, играли и учились почти восемь лет. Гэвин был его лучшим другом, а теперь считает Патрика своим врагом.
Стемнело, и ворота закрыли. Теперь Патрик оказался в ловушке, если только он не добудет ключи от комнаты Марсали и от решетки водостока, который проходил под замком. А чтобы достать ключи, ему необходимо найти Дункана Ганна.
Патрик прекрасно помнил двоюродного брата Марсали. Мощный, коренастый Дункан был на добрых два десятка лет старше самого Патрика, но он с честью мог скрестить меч с любым из самых сильных воинов. Несмотря на свою доброту, Дункан был опытным военачальником, быстрым и решительным. Его комната находилась около оружейной.
«Да, — с иронией думал Патрик, — надо всего лишь перехитрить охрану, проникнуть в замок, прорваться в комнату Дункана и найти ключи — и сделать все это так, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом просто похитить Марсали».
Стук копыт отвлек его от размышлений. Из-под низко надвинутой на брови шляпы Патрик увидел Гэвина и других конников, вернувшихся в крепость через подземный ход. Оставаясь в тени, он наблюдал, как всадники спешивались и ставили лошадей в стойла.
Из их разговоров стало ясно, что они не обнаружили никаких следов ни напавшего на них отряда, ни Быстрого Гарри, однако захватили скот Сазерлендов вместо украденного у них. Патрик с трудом сдержал проклятье. Эта потеря подтолкнет отца к решительным действиям. И чем, черт побери, все это может кончиться?
Наконец последние конники привязали лошадей и прошли в замок, где для них был приготовлен ужин. Патрик надеялся, что усталость и вино сделают свое дело — их сон будет крепким.
Несколько слуг прошли по двору, раздавая еду. Патрик закрыл глаза и притворился спящим. Один из слуг толкнул ногой грязного старика, и Патрику стоило больших усилий остаться неподвижным. Другой пожалел его:
— Оставь старика в покое. Я видел, как он пришел: он едва тащился.
Патрик услышал звук удаляющихся по утоптанной земле шагов.
Шли часы. Голоса становились тише, вместо разговоров слышался храп. Патрик посмотрел на небо: ярко светила луна. Он решил, что время уже за полночь. Костры догорали, тут и там вспыхивали угли, и от их неяркого света вокруг становилось еще темнее.
Патрик осторожно поднялся, опираясь на палку. Двое часовых в пледах Ганнов стояли в дверях замка. Патрик закашлялся, подходя к ним, достал из котомки флягу с вином, в котором не было снотворного, и отпил большой глоток.
Оба часовых немедленно почувствовали сильную жажду.
