День с утра выдался холодным, за ночь ушли все запасы дров, всё утро почти до обеда Алдор искал по округе палые ветки и хворост. Близко уже ничего не было, всё выбрали, приходилось уходить далеко, а назад возвращаться непустым. Устал страшно! Весь перемазался и взмок от пота и талого снега.
Подбросил дров в огонь, разложил мокрые палки у огня, чтоб просыхали, и сел рядом с Вэллией. Та не спала, смотрела прямо перед собой. Лицо её горело, и глаза лихорадочно блестели. Лучше с каждым днём ей не становилось, наоборот.
От мокрой одежды озноб побежал между лопаток. Алдор, замёрзнув, ближе подсел к Вэллии, стал искать глазами своё одеяло. Что за мороз сегодня!.. Потёр ладонью заросший щетиной подбородок…
Девчонка раскашлялась, стала закрывать губы ладонью, кашляла в кулак. И Алдор заметил, что руки её связаны. Это Корвин всё опять сделал по-своему. Ну, зачем?.. Зачем это нужно всё?.. Принялся развязывать верёвки, освобождать руки графской дочери, а та поняла вдруг, что он так близко, и подалась назад. Шепнула:
— Не трогайте меня…
— Да не трогаю я тебя… Больно надо… Вас с Корвином послушаешь, так я вообще… — Усмехнулся и, освободив её запястья, задержал её руки в своих ладонях. Какие у неё холодные пальцы, а лицо горит, у него-то ладони после снега пылали огнём, жаром пульсировали после холода, а у неё — такие тонкие ледяные пальцы. Стал греть их. И она не вырывалась, смотрела на его ладони, как завороженная. И спросила вдруг:
— Мой отец убил всю вашу семью? — Алдор опешил и поглядел удивлённо, не успел ничего ответить, а она спросила опять:- У вас никого из родных не осталось? — Молча покачал головой в ответ. — Жалко… Без близких нельзя на земле… Как же жить дальше?.. Нельзя так… Нельзя…
— А ты передай от меня "спасибо" своему отцу… Он, наверное, будет рад, что я один остался…
Она отвела глаза в сторону, вряд ли понимая, что сказал ей Алдор, она в последнее время жила в своём мире и мало понимала, что делается вокруг. Правда, были иногда проблески, такие, как этот.
Она медленно вытянула пальцы из ладоней Алдора и поправила одеяло у горла, спрятала руки и поплотнее укуталась. Алдор наблюдал за её лицом. Огромные глаза её смотрели прямо, красивые глаза с длинными ресницами, губы дрожали и подбородок.
Была ли она в чём-то виновата, что так расплачивалась? Она и на отца-то своего мало, чем была похожа. Может, только чуть-чуть подбородком с ямочкой? У Вольдейна тоже такая была, Алдор хорошо её запомнил на чисто выбритом подбородке… Он в тот день улыбался часто… Радовался, что всё закончилось благополучно… И эта его улыбка тогда приковывала взгляд Алдора-мальчишки, он не помнил больше ничего, ни людей вокруг, ни глаза, ни лица, только вот эта вот улыбка графа-победителя засела в памяти, не забывалась, не стиралась…
Будь он проклят! Его бы сюда! Сюда, на место этой вот девчонки, он бы знал, что ему сказать, и не боялся бы сделать больно, и хлеба бы ему жалел… А ей… ей не мог…
Резко поднялся и поворошил ветки в огне, добавил новых, раскладывал другие у костра, всё перекладывал, возился, будто не знал, чем заняться. Спросил вдруг:
— У тебя жених есть?
— У меня? — она переспросила, и переспросила так, словно и не болела, и понимала всё.
— У тебя — у тебя…
— Нет… Отец не нашёл ещё подходящей партии… — Она смотрела на него, не сводила взгляда.
— Долго ищет… Тебе сколько лет-то?..
— Восемнадцать будет скоро…
— Что тебе обычно на день рождения дарят?
— По-разному…
— Почему так долго граф не находил тебе жениха? Восемнадцать лет — это возраст для девушки твоего положения…
— Не знаю… Я осталась у него одна дочь… Может, у него какие-то свои планы…
— Он не говорит с тобой об этом?
— Нет… — Она раскашлялась и, отвернувшись, закрыла губы одеялом. Алдор подал ей кружку с тёплой водой, она стояла на камнях у огня. Вэллия отпила несколько глотков и прошептала с благодарностью:- Спасибо…
Алдор забрал кружку и стоял неподвижно, глядя сверху на больную девушку. Вэллия уже закрыла глаза и откинулась к стене пещеры, наверное, опять заснула или забылась. Алдор долго молчал, потом шепнул, не зная, слышит ли она его:
— Совсем не тебя мы хотели похитить… хотели убить графа… Прости нас за ту боль, что мы тебе сделали…
Девушка на слова его даже не шелохнулась, видно, точно не услышала или не поняла.
К вечеру вернулся Корвин, забрал последние деньги у торговца, купил хлеба, сыра, ячменя для лошади.
— Ну что там? — первым спросил Алдор, маленькими кусочками отламывая хлеб от большего куска.
— Всё по-старому… — Корвин был хмурым, в сторону Алдора даже не глядел.
— И меньше не стало?
— Я же сказал, по-старому…
— И сколько ещё?
— Один Бог знает…
Они молча доели свой хлеб с сыром, запили по очереди водой из кружки. Корвин добавил дров в огонь и сказал:
— Пойду накормлю лошадь, принесу воды… Дров-то хватит? Ночь опять холодная будет…
— Я набрал там ещё немного, надо принести…
— Ладно, приду — сходим…
Ушёл, Алдор, оставшись один, растормошил Вэллию и вложил ей в ладонь кусок хлеба. От себя припас.
— Что случилось?
— Ешь давай и не спрашивай…
Девушка со сна закрывала глаза, хлеб ела машинально, смотрела мимо Алдора. Спросила вдруг, перекинув на него взгляд:
— Вы кто? Я вас знаю?
— Конечно, знаешь… — отмахнулся Алдор, подал ей воды. — Попей вот… Доедай и спи… Тебе надо…
Она сонно улыбнулась ему в ответ и кивнула головой. Алдор отвернулся. Надо лечить её, как-то надо лечить её. Что-то надо придумать. Может быть, самому сходить в Ротбург, найти врача, спросить какие-нибудь лекарства? Нужны деньги, всё у Корвина, он вряд ли даст на это… Надо поговорить… Найти какие-то слова, чтобы достучаться до него, в конце концов, он продал лошадь Алдора, значит, и часть денег должна была быть его… А он и гроша не видел. Надо поговорить, забрать у него хоть немного денег…
* * * * *
Алдор возвращался из Ротбурга на следующий день уже ближе к вечеру. Ему всё же удалось выпросить у Корвина немного денег, в Ротбурге он нашёл врача (чего это ему стоило в незнакомом городе!), сумел купить какие-то травы и микстуры. Врач, конечно, сам хотел видеть больного, но Алдор сослался на то, что он неместный. Сейчас торопился. Дождался ранних сумерек, чтобы никто не видел его на дороге, свернул в лес.
Когда поднялся в пещеру, был уже вечер. Корвин сидел у огня, подбрасывал дрова, заметив Алдора, поднял глаза и ничего не ответил.
— Ты уже ел что-нибудь? — спросил Алдор, весь этот день он не ел ничего, берёг деньги на лекарства.
