Когда Фортуна появилась в салоне перед обедом, маркиз ничего не сказал, но она, как всякая женщина, тут же заметила, что в глазах его загорелся огонек восхищения, которое он не сумел скрыть. Поняв, что понравилась ему, Фортуна позабыла о своей застенчивости и, кинув на него взгляд из-под темных ресниц, сказала:
— Неужели мне выпала честь поужинать сегодня с вашей светлостью наедине? Надеюсь, что после многочисленных развлечений вчерашнего вечера ужин вдвоем не покажется вам слишком скучным.
— Сожалею, что не могу обещать вам каждый вечер таких многолюдных пирушек, — ответил маркиз.
Фортуна рассмеялась:
— Вот и хорошо. А то под конец гости так разошлись, что, по моему глубокому убеждению, половина из них уже не понимала, какое вино они пьют — хорошее или плохое.
— В моем доме всегда подают только самые лучшие вина, — заметил маркиз, — сожалею, что они вам не понравились.
Фортуна улыбнулась, и на щеках ее показались ямочки.
— Вы, должно быть, видели, что Чамберс принес мне лимонад, — сказала она. — Он уверял, что шампанское мне вряд ли понравится, и оказался прав. Честно говоря, я совершенно равнодушна к винам.
— А вы, конечно, успели уже попробовать все марки вин, — с сарказмом произнес маркиз, — наряду со всем прочим.
— Вы несправедливы ко мне, — запротестовала Фортуна. — Гилли полагала, что каждая женщина должна знать кое-что о винах, и я могу составить меню обеда или ужина без грубых ошибок.
— Я смотрю, вы умеете все, — заметил маркиз.
Но его слова прозвучали вовсе не комплиментом.
— Ваш Чамберс — очень добрый человек, он понял, что мне не стоит много пить, — задумчиво произнесла Фортуна. — Впрочем, все ваши слуги очень внимательные и понимающие люди. Знаете ли, что миссис Денверс так боится грабителей, что запирает каждую ночь дверь моей спальни, чтобы меня ничто не беспокоило и не пугало, и не ложится спать, пока я не улягусь.
Говоря это, она взглянула на маркиза и, к своему удивлению, увидела, что он нахмурился и принялся потирать подбородок, а это означало, как она уже успела заметить, что он чем-то недоволен. И тут до него дошел весь юмор ситуации.
Ему как-то не приходило в голову, что его собственные слуги будут беречь и защищать Фортуну от него самого, и он криво усмехнулся. В эту самую минуту дверь в столовую открылась, и было объявлено, что ужин подан.
Блюдо следовало за блюдом, одно изысканнее и вкуснее другого, а Фортуна и маркиз не замечали, как бежит время. И только когда слуги убрали со стола, они с удовольствием обнаружили, что проговорили более полутора часов.
— Наверное, мне пора идти? — с тревогой спросила Фортуна.
— Если хотите, можете остаться, — ответил маркиз.
— Гилли учила меня, что после ужина следует отправляться к себе, — сказала Фортуна, — но, когда мы с вами вдвоем, это не имеет никакого значения. О, Аполлон, как здесь хорошо! Надеюсь, вам не было скучно?
— Нет, мне было интересно с вами, — искренне ответил маркиз.
Фортуна рассказывала ему о деревнях, расположенных вокруг Литл-Уотерлес, о том, как герцог управлял этими местами, и о том, как мисс Гиллингхэм лечила соседей своими травами.
Наконец, допив свой бокал портвейна, маркиз сказал:
— А теперь мы поедем во Дворец удачи.
— Там будет бал? — спросила Фортуна.
— Не совсем, — ответил маркиз.
Тон его изменился — он снова стал сдержанным и холодным.
— А что это за Дворец удачи? — спросила Фортуна. — Там играют в карты?
— Да, играют, — ответил маркиз, — и вообще это дворец для развлечений. Мне сказали, что сегодня там будет герцог.
— И я поеду с вами? — возбужденно спросила Фортуна. — А я смогу увидеть, как вы играете?
— Сможете, — сказал маркиз, — но я хочу, чтобы вы для меня кое-что сделали.
— Вы знаете, я сделаю все, что бы вы ни попросили, — быстро ответила Фортуна.
— Тогда, если хотите порадовать меня, выполните очень точно мои инструкции, — произнес маркиз. — Когда мы приедем во дворец, я сообщу вам, что нужно будет делать.
— Я встречусь с герцогом? — спросила она.
— Я представлю вас его светлости, — сказал маркиз.
— Полагаю, мне нельзя будет сказать ему, как сильно я его ненавижу? — спросила Фортуна. — Или как сильно презираю за то, что он измывался над бедными людьми из Уотерлеса и ничем не помог фермерам, которым на головы обрушились крыши домов и которым нечем было засевать свои земли?
— Об этом даже не заикайтесь, — ответил маркиз резким тоном. — Вы просто сделаете ему реверанс — я уверен, что его светлость не задаст вам много вопросов. А если все-таки задаст, будьте осторожны в своих ответах. И никаких грубостей, Фортуна!
— Понимаю, — тихо ответила она. — Но я испытываю к нему отвращение за все, что он сделал, вы это знаете.
— Наверное, в этом-то вся проблема, — загадочно сказал маркиз, поднимаясь из-за стола. — Наденьте плащ.
— Мы уходим сейчас? — спросила Фортуна.
— Да, сейчас, — ответил маркиз.
Они отправились во Дворец удачи в закрытом ландо маркиза, элегантном экипаже, очень удобном и освещенном свечой в серебряном фонаре.
— Какая красота! — радостно воскликнула Фортуна.
Маркиз заметил, что она была не в плаще, а закуталась в пелерину, отороченную перьями марабу, и напоминала маленького пушистого новорожденного цыпленка.
— Теперь вы должны в точности выполнить то, что я вам скажу, — напомнил ей маркиз.
Ей показалось, что он нервничает.
— Вы знаете, что у меня одно желание — угодить вам, — ответила она.
— Именно этого я и жду от вас, — сказал маркиз.
Ландо остановилось у массивного входа во дворец, где слуги с факелами помогали гостям выйти из экипажа. Повсюду сновали бесчисленные напудренные лакеи в огненно-красных ливреях, обшитых золотым галуном и украшенных сверкающими пуговицами, что придавало им несколько вульгарный вид.
Маркиз первым вышел из ландо и, взяв Фортуну за руку, прошел в открытую дверь мимо кланяющихся слуг. Не дав Фортуне рассмотреть настенные панно с изображением обнаженных богов и богинь, он быстро провел ее по узкой лестнице, покрытой ковром, которая вела на второй этаж.
Поднявшись наверх, они оказались на балконе, окружавшем огромный зал. На всех его четырех сторонах располагались двери с номерами, и только в дальнем конце симметрия нарушалась.
Именно туда и повел ее маркиз. Она пыталась разглядеть, что происходило внизу. Оттуда доносились взрывы смеха и шум разговоров.
Но не успела она понять, куда попала, как маркиз открыл дверь в крошечную комнату и ввел ее туда. Она была бы похожа на шкаф, если бы не окно, из которого хорошо был виден зал под ними.
