Гейл Каллен - Не дразни герцога

Эбигейл коротко и довольно быстро рассказала лживую историю своей жизни в качестве дочери джентльмена на задворках светского общества.

— Значит, вы никогда раньше не встречались с моим сыном? — Герцогиня пристально посмотрела на нее.

— Только мельком в Гайд-парке. — Эбигейл решила вызвать пожилую даму на откровенность. — Лорд Мэдингли был очень добрым и внимательным. Он всегда так ведет себя с незнакомыми девушками? Я слышала, в юности он был не таким выдержанным.

— Да, не таким, — сухо согласилась герцогиня.

— Но это всего лишь слухи, — поспешила добавить Эбигейл.

— Основанные на фактах, мисс Шоу. Когда-нибудь у вас будут свои дети, и вы поймете, что в молодости люди порой ведут себя слишком беспечно, считая, что с ними не может произойти ничего плохого.

На лице пожилой женщины промелькнуло выражение печали и тут же исчезло.

— Но теперь он взрослый человек и весьма уважаемый, — заметила Эбигейл. — Полагаю, ничего страшного с ним в юности не произошло. — Эбигейл умолкла, ожидая продолжения рассказа герцогини.

Но герцогиня лишь улыбнулась и покачала головой. Вдруг Эбигейл осенило: что-то страшное случилось с другим человеком. И в этом был виноват герцог.

Об этой истории не писали в газетах. Эбигейл прочла все статьи касательно семьи Мэдингли, начиная с самого рождения герцога. Значит, происшествие было настолько ужасным, что его постарались замять. Видимо, слухи о подкупе тоже имели под собой основания.

К ним подошли леди Суортбек и леди Гринвич. Эбигейл воспользовалась этим, чтобы откланяться и уйти. В голове у нее вертелись тысячи предположений. Она направилась к незанятому столику, вынула из сумочки блокнот и стала писать.

Кристофер стоял в дверном проеме гостиной, опершись плечом о косяк и скрестив руки на груди. Его пока никто не замечал, и он мог свободно наблюдать за происходящем.

Кристофер пришел в тот момент, когда мисс Шоу разговаривала с его матерью, видел печаль на ее лице. О чем они говорили? Что бы это ни было, общение с ней побудило мисс Шоу достать блокнот и писать там что-то с безумной скоростью. Герцогу стало не по себе. Интересно, что она пишет?

Многим мужчинам все равно, о чем думают женщины. Но в ее желании выразить мысли словами было что-то интригующее. Может быть, потому, что Кристофер сам поступал точно так же, как мисс Шоу.

Кристофер решительно вошел в гостиную, кивнул матери. Завидев его, дамы в надежде распушили перышки, но он едва взглянул в их сторону и направился прямо к мисс Шоу. Кристофер знал, что уделяет ей слишком много внимания, больше, чем нужно для их игры во влюбленных. Но он просто не мог заставить себя остановиться. Мисс Шоу склонилась над столом и была настолько погружена в свое занятие, что не заметила, как он подошел к ней. И конечно, она не знала, как выглядело ее декольте в этой позе. Грудь так выпирала из корсета, что казалось, стоит ей вздохнуть поглубже, и…

Девушка подняла глаза и увидела его. Она выпрямилась и округлила глаза.

— Ваша светлость, — сказала мисс Шоу, закрыв записную книжку и улыбаясь ему.

— Не хотели бы вы составить мне компанию?

Она посмотрела на него с еще большим изумлением, положила блокнот в сумочку и поднялась.

— Разумеется.

Кристофер указал невысокие двустворчатые двери в дальнем конце комнаты.

— Ночь очень красива. Мы можем полюбоваться луной.

Хотя мисс Шоу кивнула в ответ, Кристофер заметил смущенный взгляд, который она бросила в сторону остальных гостей.

— Не волнуйтесь, — мягко проговорил он. — Двери открыты, и нас все будут видеть.

— И вы знаете, что все будут смотреть на нас.

— Да. Но это нам только на руку, разве нет?

Она без лишних колебаний встала рядом с ним. Кристофер почувствовал на себе, пристальные взгляды всех дам в комнате.

— Вы ведете себя так, — сказала Эбигейл, — будто даже бильярд не смог удержать вас далеко от меня.

— Именно так я должен поступать согласно вашему плану.

Ее пухлые губы сложились в таинственную и очень возбуждающую улыбку.

Темнота террасы, освещенной фонарем, поглотила их, вечерний воздух ветерком подул им в лица. Мисс Шоу явно не было холодно. Она облокотилась о каменное ограждение, вдохнула полной грудью, посмотрела на ночное небо и закрыла глаза. Взгляд Кристофера опять опустился ниже, к ее полной груди, кремово-белой в свете луны. Он увидел между ними глубокую, темную ложбинку, и у него пересохло в горле от желания.

Чтобы справиться с собой, Кристофер заговорил:

— Как вы думаете, я сейчас похож на мужчину, увлеченного ухаживанием за дамой?

Мисс Шоу искоса посмотрела на него и мило захлопала ресницами.

— Вы гораздо опытнее в подобных делах, чем я, ваша светлость.

— В таком случае я должен наклониться к вам чуть ближе.

Прижавшись бедром к ограждению, Кристофер положил руку на его ровную поверхность и наклонился. Мисс Шоу не испугалась, только быстро перевела взгляд с его лица на руку, которая легла рядом с ее ладонью.

— Вы дразните меня? — спросила мисс Шоу, глядя ему в глаза. — Вас все еще забавляет мое предложение.

«Забавляет?» — не без иронии подумал Кристофер. Она будила в нем совсем другие чувства.

— Должен признаться, меня радует то, что между нами есть такой секрет. Это очень плохо?

— Ничего плохого в этом нет.

Ему показалось, или ее голос действительно дрожит? Разум шепнул ему, что надо вести себя осторожнее, но это было выше сил Кристофера.

— К тому же вы сегодня так одеты… Как я должен реагировать на ваши прелести?

— Как далеко вы намерены зайти?

— Как далеко вы хотите, чтобы я зашел?

Эбигейл судорожно перевела дыхание. Она была в шоке. Неужели этот чувственный, опасный мужчина был в то же время ответственным, строгим герцогом Мэдингли? Казалось, будто сейчас, когда их объединял общий секрет, он перестал относиться к ней как к остальным молодым леди.

Да она и не была леди, хотя герцог об этом не знал.

Или он это чувствовал? Может быть, она вела себя еще смелее, чем ей казалось?

Он был не только герцогом, но и мужчиной, а мама часто предупреждала ее, что мужчине тяжелее устоять перед голосом страсти, чем женщине. Женщина должна оставаться хладнокровной, потому что в этой игре она теряет гораздо больше, чем мужчина.

Поэтому, несмотря на то, что ее сердце приятно замирало в груди, Эбигейл заставила себя бесстрастно улыбнуться.

— Мне кажется, вы испытываете мою решимость, ваша светлость.

Он изогнул темную бровь. У Эбигейл перехватило дыхание. Но она не сдалась, не отступила от него, показывая, насколько волнительна для нее его близость.