— Да я уже сто раз падал с лошади! — похвастался Шандор. — Но отец всегда говорил, что в таком случае нужно не распускать нюни, а вставать. Я так и делал!
Спрыгнув с жеребца, мальчик подошел к герцогу.
— Так вы позволите мне ездить на ваших лошадях, дядя Говард? Я очень вас прошу!.. — умоляющим тоном произнес он.
— Посмотрим, — сухо ответил герцог. — Я поговорю об этом с твоей гувернанткой, когда у меня будет время.
С этими словами он круто повернулся и зашагал прочь, а Шандор так и остался стоять, глядя ему вслед.
Пройдя мимо Тамары, которая держала Ваву за руку, герцог продолжил свое полное достоинства шествие. Путь его лежал к замку.
Его друг поспешил за ним, но на минуту задержался возле Тамары. Понизив голос, он произнес, обращаясь к девушке:
— Итак, вы решили не приглашать меня на чай, юная прелестница! И все же я уверен — наши пути еще пересекутся…
Тамара ничего на это не ответила, а джентльмен одарил ее необыкновенно фамильярной, на взгляд девушки, улыбкой и поспешил догонять своего высокородного друга.
— Как ты думаешь, дядя Говард разрешит мне ездить на его лошадях? — поинтересовался Шандор.
— Надеюсь, что да, — осторожно ответила Тамара, — но ты же сам видишь, насколько он непредсказуем. Как жаль, что сегодня он так рано вернулся со скачек!..
Не желая огорчать детей, Тамара не стала развивать эту тему, а как можно более веселым голосом сказала:
— Поблагодари же Эбби, Шандор! А теперь побежали скорее — не забывайте, что нас сегодня ждет вкусный чай!..
Поднявшись в детскую, они обнаружили, что поварята не обманули ожиданий и выполнили просьбу Тамары. На столе красовался торт, горячие булочки, а вдобавок — мед в сотах и горшочек домашнего клубничного варенья.
— Ну вот, все идет на лад! — весело возвестила Тамара.
Правда, тут же ей пришла в голову мысль, что к их отношениям с герцогом это оптимистичное замечание вряд ли применимо.
Успехи племянника в верховой езде явно оставили его совершенно равнодушным. Скорее наоборот — он был раздосадован. А уж что касается его друга, то с его появлением ее и без того нелегкое положение в замке только осложнилось.
Внезапно Тамаре захотелось бежать, и как можно скорее.
Если бы они могли вернуться в Корнуолл, в милый, уютный и спокойный родной дом!.. Но увы» это невозможно…
И снова Тамару охватило такое чувство, будто ее подавляют и сам замок, и грубые, неприветливые слуги, а больше всего — этот противный высокомерный герцог.
— Как же я его ненавижу! — отчетливо произнесла она. словно эта фраза была талисманом, оберегающим и придающим силы и стойкость.
В ожидании встречи с герцогом Тамара переоделась в зеленое платье и по-новому причесалась. Теперь у нее на затылке красовался тугой невыразительный пучок — такой же, как в день приезда в замок.
Однако когда девушка взглянула на себя в зеркало, она убедилась, что строгость прически и платья лишь подчеркивает глубину ее огромных фиалковых глаз.
Оставалось надеяться, что герцог, как и прежде, не будет уж слишком пристально разглядывать какую-то гувернантку. Кроме того, Тамара считала, что этот нелепый наряд и унылая прическа хотя бы делают ее старше.
Долгожданное приглашение прибыло в шесть часов, как раз когда Тамара укладывала Ваву спать. На пороге детской возник слуга и торжественно возвестил:
— Его светлость желает видеть вас, мисс.
— Будьте добры, подождите немного, — попросила Тамара. — Я сейчас буду готова.
— Его светлость в синем салоне, мисс.
— К сожалению, я понятия не имею, где это. Я была бы вам очень признательна, если бы вы проводили меня.
Слуга сказал, что подождет, пока она освободится. При этом он фамильярно прислонился к двери, и Тамара поняла — этот молодой человек считает ее всего-навсего прислугой и поэтому совершенно не церемонится.
Тамара отнесла Ваву в детскую спальню и уложила в постель, взяв с Кадины обещание, что та допьет молоко и тоже ляжет.
— Присмотри за сестрами, Шандор, — напоследок попросила девушка.
Мальчик сидел у окна и читал. Услышав просьбу тетки, он с готовностью откликнулся:
— Ну конечно! А ты не забудь спросить, можно ли мне пользоваться всеми лошадьми в конюшне.
— Скажи спасибо, если тебе позволят пользоваться хотя бы одной, — умерила Тамара пыл племянника. — Ладно, так и быть, спрошу.
Бросив последний взгляд в зеркало, она обнаружила, что несколько прядей выбилось из прически.
Должно быть, это Вава шаловливыми ручонками растрепала тетке волосы.
Устранив непорядок, Тамара вышла из комнаты.
Она убеждала себя, что бояться глупо.
И все же, следуя за слугой по лестнице и огромному холлу, девушка страшно нервничала. Пожалуй, в таком состоянии Тамара не была еще ни разу в жизни.
«Я боюсь вовсе не его самого, — попыталась она проанализировать свои чувства. — Просто он может разлучить меня с детьми, а это было бы ужасно!..»
Слуга открыл двери и возвестил:
— Мисс Уинн, ваша светлость!
Тамара вошла в комнату.
Герцог был один. Он стоял в дальнем углу салона спиной к камину.
По случаю жаркой летней погоды в камине не было огня, и у Тамары мелькнула мысль, что герцог, стоя на каминном коврике, выглядит прямо как властелин на троне, а она рядом с ним похожа на униженного просителя, коленопреклоненного перед своим сюзереном.
Вместе с тем Тамаре пришлось нехотя признать, что герцог, как всегда, красив и одет весьма изысканно. Лишь насмешливое, слегка циничное выражение лица, на взгляд девушки, портило его.
Еще до того, как герцог заговорил, Тамару охватило чувство негодования — она упрямо вздернула подбородок, а в ее глазах зажегся дерзкий огонь, который она даже не пыталась скрыть.
Подойдя поближе, девушка сделала реверанс и замерла в ожидании. Она чувствовала, что герцог бесцеремонно оглядывает ее, и это еще больше разозлило Тамару.
— Похоже, вы ведете себя весьма вольно в моем доме, — наконец проговорил герцог. Тамара промолчала, и он продолжал:
— Мне доложили, что вверенные вам дети — очевидно, вы не справляетесь с ними — крадут фрукты из моих оранжерей, а вы сами учинили форменное безобразие на кухне, вследствие чего главный повар пригрозил уволиться.
Тамару последнее утверждение даже немного позабавило.
Она прекрасно понимала, что француз способен лишь устроить скандал и пригрозить увольнением, но ни за что не приведет свою угрозу в исполнение.
— Итак, можете ли вы что-нибудь сказать в свое оправдание? — нетерпеливо спросил герцог.
— Естественно, мне есть что сказать, ваша светлость, — холодно отвечала Тамара. — Во-первых, я не могу равнодушно наблюдать за тем, как дети голодают.
