Мэгг этого не знала.
Но у нее будет время, чтобы найти ответ на этот вопрос.
Пока же она попросила:
- Расскажите мне о «Счастливице», капитан. Это тоже корабль вашего отца?
- Нет, это моя и только моя собственность. - Сильверстайн подошел к Мэгг, взялся обеими руками за резные перила. - Гафельная шхуна[1 - Гафельная шхуна - тип парусного судна.] «Счастливица» спущена со стапелей в Глазго пять лет тому назад. Экипаж - от двенадцати до пятнадцати человек, в зависимости от рейса и времени года. Три мачты, - он полуобернулся и указал, чтобы Мэгг поняла, - вот это фок, это грот, это бизань. Нос там, корма здесь. Осадка у «Счастливицы» небольшая, так что можем ходить по мелководью, что немаловажно в устье китайских рек. Особенно если отплываешь, нагруженный по самый клотик.
- Вы часто ходите в Китай?
- Это плавание будет четвертым. Чай - выгодное дело, особенно если корабль хорош.
- А «Счастливица» хороша? Она ведь большая.
- Не слишком, но и не маленькая. Семьдесят девять футов длины, двадцать один фут ширины. - Сильверстайн явно гордился своим кораблем. - Осадка девять футов, и весит она немногим больше ста тонн. Развивает скорость до восьми узлов. Кроме того, наш маленький торговый корабль несет вооружение.
- Вооружение? - подозрительно спросила Мэгг.
- О, конечно. Во-первых, в Китае продолжается война. Во-вторых, насчет пиратов я вовсе не шутил. У африканских берегов полно флибустьеров, да и в Индийском океане они встречаются. Потому у нас на борту два четырехфунтовика и шесть двенадцатифунтовых карронад. В случае чего мы можем дать отпор.
- О, это успокаивает, - пробормотала Мэгг.
Она смотрела теперь на корабль несколько по-иному. Не то чтобы шхуна перестала ей нравиться, нет. Просто Мэгг осознала, насколько это не прогулочный корабль. И то, что она теперь ко всему этому причастна, одновременно и пугало, и радовало.
Мэгг не думала о том, каким именно станет ее путешествие. Она должна была уговорить графа и отправиться к Артуру, остальное не имело значения. Только сейчас ее настигло понимание того, что плавание продлится больше трех месяцев. Больше трех месяцев Мэгг Ливермор проведет на этой деревянной скорлупке под пушистым ворохом парусов.
Девушка глубоко вздохнула, пытаясь справиться с подкатившей не вовремя паникой. Граф, кажется, угадал по лицу гостьи: что-то не так - и беспечным тоном произнес:
- Мисс, однако все эти корабельные премудрости вас не насытят. Позвольте пригласить вас к завтраку, если вас устраивает мое общество.
- А то нагрянет морская болезнь, и будет поздно? - пошутила Мэгг. - Охотно, капитан. По правде говоря, я зверски проголодалась.
Он усмехнулся и предложил ей руку.
Капитанская каюта оказалась значительно больше, чем та, в которой поселили Мэгг. И гораздо красивее. Большие окна, выходившие на корму, за которой стлался пенный след. Деревянные сундуки. Крепкий стол, заваленный бумагами, которые граф поспешно смахнул в ближайшее кресло. За занавеской, по всей видимости, пряталась кровать. В каюте можно было развернуться, пройтись, даже станцевать при желании. Мэгг про себя снова удивилась, что ее поселили не здесь - жилище капитана казалось более подходящим для молодой леди, - однако решила держать при себе подобные размышления. В конце концов, граф Сильверстайн ей ничем не обязан, это она напросилась в попутчицы.
Капитан усадил гостью в одно из кресел и, открыв искусно замаскированный шкафчик, в задумчивости уставился на стоявшие там бутылки.
- Я не ошибусь, если предположу, что вы не будете пить ром?
Мэгг вытаращила глаза.
- Для рома слишком рано, - закончил граф.
- Боюсь, капитан, для рома будет слишком рано всегда. Я бы выпила чаю, если можно.
- Чаю, - буркнул Сильверстайн и, выбрав наконец-таки бутылку, захлопнул дверцу шкафчика. - Пресная вода на корабле - это большая ценность. Потому моряки так много пьют. Но предлагать вам ром рановато, что верно, то верно. - Он с некоторым сомнением покосился на Мэгг. - Я разбавлю это вино водой. Вы согласитесь на такой вариант?
- На корабле, возящем чай, нельзя выпить чаю? - изумилась Мэгг. Подобного поворота дел она не ожидала.
Граф неопределенно пожал плечами.
- Ради вас я уговорю кока заварить вам чай пару раз. Но не требуйте от бедняги подобных подвигов каждое утро. На моем корабле - люди старой закалки. Сам я иногда пью кофе, однако пресная вода должна расходоваться экономно. Для вас мы выделим запас, мисс. Но он будет не слишком большим.
Мэгг кивнула, глядя, как Сильверстайн разливает вино. Ее напиток после того, как граф разбавил его водой из кувшина, приобрел бледно-розовый оттенок, похожий на цвет утренней зари.
- До сих пор я ступала на палубу корабля лишь один раз.
- Вот как?
- Да, мы с матушкой были приглашены герцогом на прогулку. Парусник прошелся по Темзе, и на том дело закончилось. Я даже не знаю, была ли это шхуна. Я ничего не понимаю в кораблях, - призналась Мэгг.
Она внезапно сообразила, что образ настойчивой глупышки может сыграть против нее. Ей не хотелось показаться совсем уж дурочкой. Но в кораблях она действительно ничего не понимала.
- Не беспокойтесь, мисс, - хмыкнул граф, - через некоторое время вы наберетесь знаний, хотите этого или нет… Где же эти бездельники и наш завтрак?..
Сначала Рэнсом полагал, что мисс Ливермор принесет сплошные неприятности, и оставался вежлив с нею из чистой любезности. Он говорил общепринятые фразы, которых терпеть не мог, отвечал на ее вопросы и улыбался так, что скулы сводило. Она поддерживала вежливый разговор, просиживала в каюте целыми днями, на палубе появлялась редко, исправно принимала приглашения на завтраки, обеды и ужины и после, не надоедая Рэнсому, сразу же удалялась к себе.
Это его устраивало. Как и то, что ни мисс Ливермор, ни ее служанка не были подвержены морской болезни, а значит, не доставляли хлопот. Они легко переносили качку. Море было относительно спокойным, погода для августа стояла неплохая, и Рэнсом почти все время проводил на палубе. Мисс Ливермор же из каюты почти не показывалась, следуя первоначальному уговору - как можно меньше попадаться команде на глаза.
Не то чтобы Рэнсом не был уверен в своих людях; однако мисс Ливермор, можно сказать, напросилась в это путешествие, и не хотелось бы, чтобы ее присутствие на корабле оказалось некстати. К тому же у Рэнсома находилось о чем подумать, кроме зеленоглазой брюнеточки с тонкой талией и удивительно изящными руками.
Ночами, лежа в своей каюте или стоя вахту у штурвала, Рэнсом воскрешал в памяти свою встречу с дедом, и ничего приятного на ум не приходило. Простить старика граф так и не смог. Зато теперь все вспоминались разговоры с отцом, те скупые слова, что Александр говорил о деде.
