Все выглядело точно так же, как всегда. Оррик-Касл постоял здесь больше трех столетий. Из саксонской крепости он превратился в норманнский замок; он благоденствовал, и благоденствовал народ долины Уиндермир-Фолд. Даже напасти последних пяти лет не смогли до конца разрушить это процветание, а Лиллиана принимала близко к сердцу все, что здесь происходило. Наверняка сэра Корбетта не заботило благоденствие этих мест.
Решение далось неожиданно легко: она убежит в Бергрэмский монастырь. У нее нет других способов отсрочить свадьбу. Она знала, что, если отец решит забрать ее оттуда и сам явится за ней, настоятельница не сможет долго укрывать беглянку. Но сэр Корбетт — человек гордый… заносчивый и наглый, по правде говоря. Если невеста не явится к венчанию, это унизит его перед всеми благородными гостями. И, может быть, — пусть только может быть — он в возмущении откажется от своих притязаний.
Лиллиана вытерла последние слезы, которые еще оставались на лице. Не очень-то удачным был этот план, но другого ей не оставалось. Однако уже то, что она решилась на какой-то поступок, заметно подняло ее настроение.
Как она часто делала в прошлом, Лиллиана ухватилась обеими руками за каменный парапет зубчатой стены и перегнулась через него, как можно дальше подавшись вперед. Внизу поблескивала зеленая вода защитного рва, и, если бы она вытянула шею еще чуть-чуть, то смогла бы увидеть огромный обтесанный камень, который считался самой древней частью Оррик-Касла. Но этот вид так ей и не открылся, потому что твердая мускулистая рука без всякого предупреждения схватила ее и грубо оттащила от парапета.
— Что это вы затеяли, женщина?! — прогремел резкий голос. — По-вашему, вечно гореть в аду лучше, чем выйти за меня замуж?
Тут она смогла обернуться и встретила горящий взгляд сэра Корбетта.
Она в бешенстве попыталась стряхнуть тяжелые руки со своих плеч, но с равным успехом она могла бы попытаться повалить стену замка голыми руками.
— Руки прочь от меня, дикарь! Неужели мне нельзя побыть одной, когда я хочу?
— Нельзя, пока мы не поженимся и вы не произведете на свет наследника, — процедил он, стиснув зубы. — Я не допущу, чтобы вы разрушили мои планы, потому что вам пришла в голову дурацкая затея броситься с этой башни!
— Броситься с башни? — Лиллиана так и взвилась от негодования. — Вы слишком себя переоцениваете, если думаете, что я покончу с собой из-за вас! Я намерена остаться в живых и наслаждаться жизнью много-много лет, после того как вы уберетесь из Оррика!
Может быть, он ожидал от нее слез и истерик. Может быть, его позабавил ее сердитый отпор. Но, так или иначе, он ослабил хватку, и она немедленно вырвалась от него. Дозорная площадка была невелика, а в его присутствии казалась и того меньше. В темноте Лиллиана могла разглядеть его не очень отчетливо, но напряженная поза и стиснутые руки ее недруга красноречиво говорили, что он пытается совладать с каким-то сильным чувством. Каждый мускул его могучего тела был напряжен, словно в ожидании битвы, и она внутренне съежилась. Но сам этот страх, который он ей внушал, снова заставил разгореться ее ярость. Она не позволит ему утвердить над ней свою власть. Никогда!
— Теперь, когда вы спасли меня от самой себя, — начала она сухим, саркастическим тоном, — можете удалиться. Вам более незачем здесь находиться.
— О, я другого мнения, — ответил он столь же язвительно. — Это мой долг — знать каждый уголок и каждую щель в Оррик-Касле. Я почувствовал порыв холодного ветра с верхней лестницы, и решил выяснить, в чем дело. Однако, поскольку мы оба здесь, предлагаю как можно лучше воспользоваться этим стечением обстоятельств.
— Не вижу ничего хорошего в том, чтобы проводить время в вашем обществе! — выпалила Лиллиана. — Вы алчны и дерзки. Вы подозрительны и приходите к выводам, которые ни на чем не основаны!
Она повернулась, чтобы уйти. Но сэр Корбетт опередил ее и схватил за руку.
— Вам придется ответить за многое, леди Лиллиана, — угрожающе пророкотал он. — Вы рылись в моих вещах под видом простой служанки. Потом, по какой-то неназванной причине, продолжали этот фарс все время, пока я купался в ванне. Теперь я застаю вас на большой высоте надо рвом в такой позе, как будто вы собираетесь прыгнуть туда на верную смерть! — Он изогнул свою рассеченную бровь и воззрился на нее так, словно она была какой-то странной, невиданной зверушкой. — Может быть, вы сумасшедшая? Уж не по этой ли причине вашему отцу никак не удавалось сбыть вас с рук? — Он тряхнул ее так, что у нее застучали зубы. — Неужели я должен взять в жены помешанную, чтобы получить Оррик?
Когда он наконец отпустил ее, слезы хлынули у нее из глаз. Сейчас она с радостью бросила бы ему в лицо все мыслимые оскорбления и обвинения, но опасалась, как бы голос не выдал всю меру ее отчаяния. Ему нужен Оррик. Только Оррик.
Колени у нее дрожали, когда она отодвинулась от него.
— Я не сумасшедшая, — выговорила она тихо и потянулась к железному кольцу, чтобы открыть дверь. — Но вы, должно быть, действительно безумны. Жениться на женщине, которая вас ненавидит, и поселиться среди своих заклятых врагов — для этого нужно полностью лишиться рассудка.
Она боялась, что он последует за ней, когда она понеслась вниз по ступенькам, потому что знала: она сумела его разозлить. И только забежав к себе в комнату и плотно прикрыв за собой дверь, она вполне успокоилась. Но не прошло и двух минут, как она услышала за дверью его шаги, потом шаги другого человека. Сердце у нее ушло в пятки, но страх снова сменился возмущением, когда она услышала его голос:
— Я оставляю самого своего доверенного человека на посту у вашей двери, леди Лиллиана. Он позаботится о вашей безопасности и тем самым позволит мне спать спокойно — без подозрений, что вы станете копаться в моих вещах. Или попытаетесь улететь!
Вечер и без того был плохой, но эта последняя выходка переполнила чашу ее терпения. С криком, рожденным смятением и бешенством, она схватила первое, что попалось ей под руку, и изо всей силы швырнула этот предмет в дверь. Но, после того как стихло гудение потревоженной дубовой панели, Лиллиана услышала только приглушенный смех. Потом затихли вдали шаги сэра Корбетта и послышались звуки, свидетельствующие о том, что стражник располагается на ночлег у нее за дверью.
Вот когда она в полной мере ощутила безнадежность своего положения. В совершеннейшем отчаянии, чувствуя себя выдохшейся, как никогда с ней не бывало раньше, Лиллиана опустилась на колени на холодный каменный пол. Она бессознательно подобрала небольшой медный кувшин, который перед тем с таким неистовством швырнула в дверь. Она вертела и вертела в руках этот кувшин и не слишком удивилась, что он почти не пострадал. Только крошечная вмятинка осталась на его поверхности свидетельством минувших событий.
