– Добрый день, мистер Рэйн, – мрачно произнес Даниэль. Его усы нервно подрагивали от раздражения. Чего ради он должен был быть вежливым с человеком, которого ненавидит.
– Добрый день, мистер Коллиэр.
Про себя Люси поблагодарила Хита за то, что на его лице не появилась злорадная усмешка. Глядя на них, она не могла не заметить, насколько неуклюжим и степенным выглядел Даниэль со своим наглухо застегнутым воротничком, клетчатым жилетом и брюками из шотландки рядом со стильным и несколько развязным южанином. Даниэль всегда будет любить ее, пусть не так страстно и отчаянно, как ей хотелось бы, но… Но зато только его она могла сравнить с чистейшим золотом, именно такое сравнение вызывали его достоинство и честь. Что касалось Хита, то, напротив, он ассоциировался у нее с подвижной, неустойчивой ртутью.
Люси и Салли неплохо удавалось занимать мужчин приятным, оживленным разговором. Почти целый час они рассказывали Хиту истории из своего детства о том, как все они вместе росли в Конкорде. Даже Даниэль иногда улыбался, слушая их. Особенно занимательным был их рассказ о любительских спектаклях.
– Самым лучшим, без сомнения, был «Собаке собачья жизнь», – сказала Салли, хихикнув, – комедия ошибок, от начала до конца. Пьеса, написанная в честь бездомной дворняжки, которую как-то подобрала Люси.
Хит улыбнулся:
– Должно быть, это был замечательный пес.
– Да, но без намека на талант или хотя бы понятие о дисциплине, – сказала Люси, и глаза ее засветились от смеха. – Он полностью отвергал текст, написанный автором.
– А кто же был автором?
– Люси, конечно, – сказала Салли. – Когда мы были маленькими, она всегда писала пьесы и истории. Некоторые из них были просто прелестны.
– Прелестны? – пренебрежительно переспросил Даниэль.
– Конечно, – уверенно подтвердила Салли. Хит задумчиво смотрел на Люси.
– Вам нравится сочинять? Я не знал.
– А откуда вы могли это знать? – быстро прервал его Даниэль.
Хит безразлично посмотрел на него.
– Ниоткуда.
– Кстати, что случилось с тем псом? – поспешно вступила в разговор Салли. – Ты никогда не рассказывала об этом. Как-то летом я уехала погостить к родственникам, а когда вернулась, его уже не было.
– Тогда я не могла даже рассказывать об этом. Ты ведь помнишь, с каким лаем он набрасывался на все, что двигалось мимо нашего дома? Так вот однажды он попал под колеса экипажа.
– Как ужасно, – сочувствующе сказала Салли.
– Тогда я долго не могла успокоиться, – мягко произнесла Люси. – Наивно так привязаться к маленькой собачке. Он даже не был красивым.
– Он был просто безобразным, – поправил ее Даниэль.
– Возможно, – снова безоговорочно уступила Люси. – Бедняжка, я нашла его возле мельничной плотины. Тогда он умещался у меня на ладони. Кто-то оставил целый выводок щенят, и он единственный выжил. Папа был в ужасе, когда я притащила его домой, но все же позволил оставить его. Сколько у меня было неприятностей из-за него, но он был такой славный и добрый! – Неожиданно глаза Люси наполнились слезами, она смущенно улыбалась, ища платок. – Простите, я не думала, что это так взволнует меня.
– Люси так легко растрогать до слез, – нежно улыбнулась Салли, поглаживая ее по спине.
– Да, но нельзя же быть такой, надо постараться изменить себя, – сказал Даниэль. Он выглядел смущенным и раздраженным, наблюдая за тем, как Люси прикладывала платок к уголкам глаз. – Непозволительно расстраиваться из-за собаки, которая издохла сто лет назад.
Люси вспыхнула от этого жесткого замечания. Последовало минутное молчание.
– Но, – начал Хит осторожно, – я не вижу ничего плохого в том, что у девушки доброе сердце.
– Женщина должна показывать пример своим детям, – возразил Даниэль. – И если она не научится сдерживать свои эмоции, ее дети вырастут такими же неженками и плаксами.
Хит ничего не ответил, его взгляд был устремлен на порозовевшее лицо Люси. Чувствовалось, что он охвачен злобой. Люси понимала, как удивляет его то, что она не спорит и не осуждает Даниэля, как в разговорах с ним. Но к сожалению, у нее не было возможности объяснить Хиту свои отношения с Даниэлем. «Мне ведь не нужно защищаться от него, – хотела сказать она, – а тем более не нужно, чтобы это делал ты». Но все, что она могла сделать, так это взглядом умолять его не затевать ссору. Хит отвернулся к реке.
– Может, кто-нибудь хочет еще миндального пирога? – спросила Люси.
– Еще дюжину кусочков, – быстро ответила Салли, страшно обрадовавшись смене темы. Но Даниэль и Хит промолчали, как будто никто из них не услышал вопроса Люси.
После завтрака, пока женщины собирали остатки еды и складывали одеяла, мужчины собирались небольшими группами, чтобы посмеяться и поболтать на темы, которые вряд ли подходили для женских ушей. Люси и Салли с облегчением отметили, что Даниэль и Хит примкнули к разным группам.
– Я даже и подумать не могла, что у них возникнет такая неприязнь, – сказала Салли, в смятении качая головой. – Даниэль всегда такой… такой галантный, дружелюбный. И мистер Рэйн. Должна признать, что он самый очаровательный из всех мужчин, которых я когда-либо встречала, хотя он и предатель, и мятежник, и все такое прочее.
– Что касается Даниэля, то еще слишком мало времени прошло после войны, чтобы он мог себе позволить подружиться с конфедератом. Хотя лично ему Хи… мистер Рэйн не сделал ничего такого. Все дело в том, что во время войны они были противниками, и оба, похоже, хорошо помнят об этом.
– Я всегда считала, что конфедераты жалкие и убогие люди, – задумчиво отметила Салли. – Но он совсем не…
– Конечно, нет. Он абсолютно такой же, как Даниэль, как все остальные.
– Нет, я не это имела в виду, – начала было Салли, но ее прервали громкие ружейные выстрелы и крики мужчин, доносившиеся с лужайки.
– О, – воскликнула Салли, – состязание в стрельбе! – Голос ее сорвался от возбуждения. – Так вот куда они все подевались!
– Ребячьи забавы! – сказала Люси, поднимаясь с земли и тщательно поправляя платье, прежде чем последовать вслед за Салли на лужайку. Пожилые люди ворчали, вспоминая, что раньше пикники обходились без стрельбы, все было тихо и благопристойно. Но все эти жалобы, конечно же, были не более чем пустыми разговорами, потому что всем заранее было известно, как пройдет 4 июля: сначала спокойный ленч, потом фейерверк, стрельба, восторженные возгласы зрителей…
Люси всегда испытывала безмерную гордость за Даниэля во время таких соревнований. Он был лучшим стрелком в Конкорде, а может быть, даже и во всем штате. Во время войны снайперы ценились очень высоко, ведь обычному стрелку требовалось по крайней мере два фунта пороха и почти девять фунтов патронов, чтобы уложить хотя бы одного-единственного конфедерата.
