– Без особых оснований – нет. Кстати, были обысканы еще и несколько кабинетов джентльменов. Это, очевидно, совпадение, Гейбриел, что преступник похож на тебя. Прошу принять мои извинения.
– Кто бы он ни был, надеюсь, он получил удовольствие.
– Куда ты направляешься? – спросил Хит.
Гейбриел обернулся.
– Получать удовольствие. Быть может, мне удастся изобрести какой-нибудь новый тип преступления, чтобы не быть обвиненным огульно.
Хит проводил его до дверей.
– Я готов на пару часов составить тебе компанию.
Гейбриел рассмеялся:
– То есть проследить за мной. Твои сыщики, должно быть, очень осведомлены.
– Не во всем. Но на них можно положиться, и, как они говорят, там, где дымится…
– …там обычно оказывается кто-то из Боскаслов, – закончил Гейбриел. – А то и не один. Оставайся дома с женой, Хит. Цени покой, который ты заслужил. Я прекрасно управлюсь сам. Можем встретиться завтра на «Таттерсоллз», если у тебя найдется время.
– На ярмарке новых экипажей?
Гейбриел замолчал, потому что дворецкий Хита открыл перед ним дверь в лондонскую ночь. Больше чем когда-либо Гейбриелу хотелось вновь увидеть Элетею.
– Я решил, что мог бы разводить породистых лошадей.
Хит одобрительно кивнул:
– Кавалерист мог бы сделать и худший выбор для своего будущего.
Он провел два часа в клубе Артура на Сент-Джеймс-стрит, но сам не играл, а только давал советы нескольким старым друзьям. У него не было настроения играть. Он был рассеян. И порадовался тому, что никто не заметил, как он ушел из клуба и, наняв извозчика, поехал в пользующееся дурной репутацией заведение на Пэлл-Мэлл, которое обслуживало игроков высокого ранга. Это был такой же притон, в каком он выиграл Хелбурн.
Несколько джентльменов подняли головы, приветствуя его. Официант принес ему стакан портера и принял плащ.
– Рады вашему возвращению, сэр.
– Разве я отсутствовал так долго?
– Столы скучали о вас. И многие леди в Лондоне тоже, как говорят.
– И это всего лишь за две недели? – насмешливо спросил Гейбриел.
– Разве этого мало, сэр? – Официант нагнулся к уху Гейбриел а и понизил голос: – Ваш голубок возвращался каждый вечер домой, чтобы провести всю ночь на своем пустом насесте.
– Ему везло?
– Нет, сэр. Говорят, из-за того, что он проиграл Хелбурн-Холл, у него начались семейные неприятности, и он хочет отыграть его обратно.
– Он играет сегодня?
– Он побывал у своего поверенного, чтобы выяснить, что можно продать, – заметил человек, подошедший к Гейбриелу.
Это был старый друг, лорд Ривердейл, счастливо женатый отец пятерых детей, разделявший пристрастие Гейбриела к карточным столам.
– Полагаю, он выяснил, что документ, подтверждающий право на собственность, нерушим и что я в действительности являюсь владельцем этого несчастного имения?
– Неужели вы хотите вместе с этим домом погрязнуть в деревенском болоте? – спросил Ривердейл с шутовской ужимкой.
Гейбриел пожал плечами:
– Он может мне когда-нибудь пригодиться. Я собираюсь разводить чистокровных лошадей.
– Поместье для разведения лошадей, – задумчиво проговорил Ривердейл. – Почему же…
– Что выберет сэр Гейбриел – разврат или деревню? – донесся с другого конца стола невнятный мужской голос. – Мы заключали пари. Я рад, что разврат победил.
Гейбриел с раздражением поднял взгляд. Это был, черт бы его побрал, Оливер Уэбстер, тот самый пустозвон, что проиграл Хелбурн-Холл.
– Что вы собираетесь проиграть на этот раз?
Уэбстер воспринял вопрос Гейбриела как приглашение вызвать его на игру в экарте за его столом. Гейбриел согласился, и они тянули жребий, чтобы решить, кто будет сдавать. Уэбстер проиграл.
– Мне бы хотелось отыграть Хелбурн, – заявил он. – Я скучаю по этой старой летучей мыши.
– Миссис Минивер?
– Нет. По той, что на стене.
Гейбриел усмехнулся:
– Интересно. Должно быть, в этом фамильном склепе запрятаны какие-то сокровища.
Уэбстер нахмурился.
– Там нет ничего ценного, насколько мне известно. Это отвратительный старый дом, но я утратил его и кажусь теперь самому себе идиотом.
– Хелбурн не стоит на кону, – сказал Гейбриел. – Как насчет трех тысяч?
Уэбстер пожал плечами, глядя, как Гейбриел сдает каждому по пять карт.
– Почему вы не идете домой? – спросил Гейбриел мягко, глядя на стол.
Уэбстер вспыхнул.
– Легко вам говорить, когда вы можете это сделать. Вряд ли меня там встретят сейчас с радостью.
Гейбриел рассмеялся, хотя уже не обращал внимания на слова партнера. Он выложил короля – одиннадцатую карту – на стол. Уэбстер фыркнул.
– Очко, – сказал он без всякого выражения.
Уэбстер попросил еще карт и жестом велел официанту подать еще бутылку. Гейбриел выигрывал. Игра продолжалась, Гейбриел выиграл большую часть взяток, сосредоточившись, пока не оглянулся, почувствовав, что за ним наблюдают.
Двое знакомых джентльменов, демонически усмехаясь, стояли по обе стороны дверного проема. Это были его двоюродные братья Дрейк и Девон Боскаслы, и, очевидно, в этом притоне они оказались не по случайному стечению обстоятельств. Он насмешливо приветствовал их кивком:
– Только не говорите мне, что ваши жены отпустили вас на ночь.
Первым подошел Дрейк, цинично улыбаясь:
– Именно они послали нас следить за тобой.
– Он выиграл у меня дом, – пожаловался Уэбстер. – И было бы вполне справедливо, если бы я получил возможность отыграть его.
Гейбриел покачал головой. Он утратил интерес к игре и был рад своим кузенам куда больше, чем хотел показать. В свои холостяцкие дни эта парочка предавалась безумствованиям во многих притонах, но Гейбриел понимал, что сейчас их скорее всего послал Хит, – неужели тот на самом деле подозревает, что это он, Гейбриел, набедокурил в Мейфэре?
– Я еду завтра на «Таттерсоллз». Я присмотрел араба для улучшения моей деревенской конюшни.
Девон, самый молодой из Боскаслов лондонской ветви, прислонился к окну с тяжелой драпировкой и расслабился.
– Это правда, что ты поселился в деревне?
– Поверьте мне, – сказал Ривердейл, изучая свою рюмку, – здесь замешана женщина.
Уэбстер энергично покачал головой:
– Уверяю вас, в Хелбурне нет ни одной соблазнительной женщины. Ни одной, о которой стоило бы говорить, – ну, кроме Элетеи Кларидж, а она могла бы с таким же успехом жить на Олимпе.
Дрейк Боскасл обошел вокруг карточного стола. Они с Гейбриелом были схожи своей мрачной задумчивостью и недюжинной силой.
– Почему она не в счет? Она замужем?
– Она была обручена с беднягой Хазлеттом, – ответил Уэбстер, – пока ему не разорвало живот пушечным ядром. С тех пор она не в себе, судя по тому, что я слышал о ней. Единственное, чем она занималась, когда я был там, – это верховая езда и прогулки с собаками. У нее не нашлось для меня времени. Не знаю почему.
