Вдруг Дерек на миг притянул ее к себе, но затем снова отпустил, и они продолжили путь.
Выбрав удобное место, он привалился спиной к огромному валуну и сложил руки на груди.
– Ну что ж, давай поговорим, дымчатые глазки.
Несмотря на скудность света, отбрасываемого узким серпом месяца, Джули все же не могла не заметить напряженного взгляда своего собеседника. Она чуть отодвинулась – подальше от него, зная, что так легко вспыхивающие меж ними чувства могут помешать ему собраться с мыслями. Дерек набрал в грудь побольше воздуха и начал:
– На корабле у тебя был жар, – напомнил он ей о том, что случилось несколько лет назад. – В бреду ты рассказала мне все о своем прошлом. Я тоже буду с тобой искренен. Тогда ты, наверное, поймешь, почему я так отношусь к браку.
Джули молчала, считая, что ей лучше не задавать вопросов и следует просто дать ему выплеснуть то, что все это время он держал при себе.
– Давным-давно, – продолжал Дерек, уставившись в одну точку, – когда я был еще совсем мальчишкой, я решил для себя, что никогда не свяжу себя брачными узами. У меня было счастливое детство. Я был очень привязан к своим родителям. Но однажды вдруг понял, что они никогда не любили друг друга. А если и любили, то это было задолго до того, как я появился на свет. Тогда я и дал себе эту клятву. Понимаешь, родители не были счастливы вместе. Они не знали, что мы с сестрой все слышали сквозь тонкие стены. Мой отец – рыбак, домик наш был очень скромным. До нас доносились жалобы матери, их жаркие споры, из-за которых отец выходил в море гораздо чаще, чем это было действительно необходимо.
Когда я подрос, стало еще хуже. Отец почти перестал бывать дома. Наверное, я был единственным, кто понимал всю глубину его отчаяния, потому что иногда мы вместе выходили в море на его суденышке, и ром развязывал его язык. Он доверял мне то, чего мне не стоило бы слышать, а потом сам не помнил, что говорил.
Однажды он сказал мне, что только в море ему уютно, что здесь он может с радостью «встречать новый день», и лишь море дает ему настоящий покой. Когда однажды отец не вернулся, я вспомнил именно эти слова. В то утро предупреждали о возможности шторма, но отец все равно вышел в море. Позже я раздумывал, не искал ли он успокоения на морском дне. Думаю, моя мать в конце концов поняла, до чего она его довела. Наверное, именно запоздалое раскаяние и свело ее в могилу. Она умерла вскоре после отца.
Он посмотрел на Джули долгим изучающим взглядом.
– И я решил никогда не жениться, чтобы не хоронить свою жизнь в пучине страданий и отчаяния. Вот почему я просил тебя стать моей любовницей, а не женой.
Теперь настала ее очередь говорить. Но как найти нужные слова, чтобы объяснить, что она все поняла, но не изменила своего решения?
– Мне очень жаль, – наконец вымолвила Джули, ощущая, что каждым своим словом она разрушает скрепляющую их связь. – Однажды ты перестанешь думать, что все браки похожи на тот, что был у твоих родителей. Может быть, ты еще встретишь женщину и полюбишь ее так сильно, что больше ничего уже не будешь бояться.
Она очень удивилась, когда Дерек одарил ее своей неотразимой улыбкой, против, которой она никогда не могла устоять.
– Я ее уже нашел. Она передо мной. Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Прошла минута, прежде чем она осознала, что он сказал. Затем из ее глаз брызнули слезы, а сердце заколотилось, так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Она протянула руки.
– Дерек… Дерек… О Боже, как я тебя люблю!
Он страстно обнял ее, покрывая поцелуями ее нежные губы, лицо, шею. Джули прильнула к нему, схватившись за его шею так крепко, словно решила больше никогда не отпускать. Как прекрасно было чувствовать его сильные руки! Как уютно, спокойно в его объятиях.
Он мягко опустил ее на землю.
– Наконец-то, – хрипло прошептал он, – я буду любить тебя, и ничто больше не будет стоять между нами. У нас есть на это право, Джули, мы уже соединили наши души. Теперь же соединим наши тела.
Он расстелил на земле ее накидку и стал раздеваться. Его идеально сложенное мускулистое тело прямо-таки излучало силу. Он опустился рядом с ней на колени и неторопливо снял с нее одежду. Влюбленные не замечали холода ночи. Его пальцы нежно скользнули по ее лицу, шее, коснулись мягких упругих грудей…
– Я люблю тебя, Джули, – хрипло выдохнул он, – и никогда тебя не покину. Теперь ты моя… теперь и во веки веков.
Она прижала его голову к своей груди. Его руки ласково пробежались по ее спине и, скользнув по талии, уютно устроились на бедрах, губы нащупали бугорки сосков, которые с готовностью поднялись им навстречу. Затем его голова двинулась вниз, одаривая теплыми влажными поцелуями каждый изгиб ее тела.
Под ласковым натиском его губ ее тело выгнулось в судороге нестерпимого наслаждения. Не дав ей опомниться, он вошел в нее. Из ее груди вырвался крик, но он погружался в нее снова и снова, пока ее не накрыла волна блаженного освобождения.
Он приподнял ее бедра навстречу своим движениям. Не в силах больше сдерживать страсть, снедаемый этой страстью, он стал почти беспощаден, почти жесток в своей любви, а она подгоняла его, всхлипывая и сжимая в своих объятиях, чувствуя себя полностью в его власти и ничего другого не желая, кроме как этой власти покориться.
Наконец он лег на бок, все еще обнимая ее, все еще оставаясь в ней – горячий, пульсирующий. Она устало и доверчиво положила голову ему на плечо. Долгое время они лежали молча, наслаждаясь покоем, желая, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. В конце концов Дерек нехотя поднял голову и едва слышно произнес:
– Среди всех твоих стонов я ни разу не услышал слова «да».
– Да! – воскликнула она, переполненная счастьем. – Да, я буду твоей женой. Да, я отдам тебе все, что смогу. Да, я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы были самой счастливой парой на свете.
Он засмеялся, и никогда еще его смех не звучал так радостно и свободно. Словно позади было ужасно долгое и утомительное путешествие, и вот наконец цель достигнута. А впереди до самого горизонта простирается залитая солнцем прекрасная земля.
Затем они стали обсуждать свою дальнейшую жизнь. Дерек предложил подождать, пока они не прибудут на место, и провести свадебную церемонию в форте.
– Я оставлю свое теперешнее занятие, и мы заведем собственное хозяйство.
Джули внезапно почувствовала непонятную тревогу.
– Думаешь, Дерек, тебе понравится быть фермером? Ты же всегда любил путешествовать, просто не мог усидеть на одном месте. Почему ты думаешь, что захочешь копаться в земле?
– Мне нравилось странствовать, Джули, но теперь я понимаю, что на самом деле я все время чего-то искал, а не просто бродил по свету. А теперь я нашел – тебя и ту жизнь, что нас ожидает.
