— С вами все в порядке?
Пронизываемая насквозь жгучим чувством унижения, Эмили уклонилась от прямого ответа.
— Вам следовало бы очистить город от подонков, шериф, — сказала она нетвердым голосом.
Расставшись с миссис Уэйнскотт, Эмили надеялась, что навсегда избавилась от домогательств, подобных тем, которые позволял себе Хобарт в отношении служанок матери. Чтобы вытеснить из памяти всю ту мерзость, ей потребовалось немало усилий. Но оскорбительные слова и тошнотворные губы этого белесого ковбоя вернули все обратно. Это было отвратительно. Ее так мутило и трясло, что в эти минуты она хотела лишь одного — поскорее уйти отсюда. Сознание того, что Клинт Баркли стал свидетелем ее унижения, только усугубляло дело.
Круто повернувшись на каблуках, чувствуя, как дрожат ее колени, Эмили бросилась по дощатому тротуару назад. Выбежав на улицу, она увидела Пита, выскочившего из «Вагона на колесах». Ее брат, похоже, был очень доволен собой.
— Эм, угадай, что я сделал? Я только что записал нас с Лестером на пятничные состязания. Это реальный и легкий путь немного разжиться деньгами. В покер можно быстро выиграть некоторую сумму. Тогда мы отпразднуем победу и пойдем на танцы, все мы… — Взглянув на лицо сестры, Пит осекся. — Эмили! Что случилось?
— Н-ничего.
— О нет, меня не обманешь! Ты белая как простыня. Сейчас же скажи, что с тобой! Я же вижу — и шериф здесь. Это как-то связано…
— Нет… нет… никоим образом. — Эмили судорожно сглотнула, увидев, как тот ковбой, которого шериф назвал Дженксом, ковыляющей походкой выходит из аллеи. Клинт Баркли следовал за ним на незначительном расстоянии. Худощавое лицо шерифа с жесткими чертами в золотистом солнечном свете Колорадо выглядело непроницаемым. Эмили схватила Пита за руку и потянула к лошадям, стараясь разговором отвлечь его. — Я просто беспокоилась, так как не знала, где вы. Вот и все.
Эмили была уверена — если Пит узнает об этом происшествии, он переломает Дженксу все до последней косточки или станет с ним стреляться. А они больше не могли позволить себе ничего подобного, им и без того хватало трудностей.
Пит умерил свои размашистые шаги, чтобы приноровиться к шагу сестры.
— Разве дядя Джейк не сказал тебе, что я пошел в «Вагон на колесах»? После того как мы с ним погрузили бревна, он собирался ждать тебя у магазина.
— Его там не было, поэтому я и пошла искать тебя, — сказала Эмили, надеясь, что Пит не почувствует неуверенности в ее голосе. К этому времени Дженкс уже исчез, но Клинт Баркли все еще стоял на тротуаре возле салуна. — Я подумала, что ты мог зайти в «Вагон на колесах», и… заволновалась. Я боялась, что ты снова попал в какую-нибудь неприятную историю, — добавила она быстро. — А вот и дядя Джейк! — обрадовалась она. Слава Богу, теперь все в сборе.
Но ее облегчение сменилось изумлением, когда она заметила, что дядя выходит из здания телеграфа. Пит повернулся с опозданием, поэтому он не мог видеть, как, закрывая дверь, Джейк сунул в карман рубахи какую-то бумагу.
Несмотря на смятение, все еще будоражившее ее душу, Эмили насторожилась. Хотела бы она знать, что это за бумага и что дядя Джейк делал на телеграфе. Она не могла припомнить никого, кому бы ее дядя мог отправлять сообщение по телеграфу, и никого, кто таковое мог бы отправить ему.
Поймав в поле зрения ее и Пита, Джейк приветственно поднял свою узловатую руку и легкой походкой поспешил к ним.
— Все уложено? — Глава семейства пристально посмотрел на младших его членов, когда те тоже подошли к фургону. — Что-то не так? — спросил он резко. — Эмили, девочка, ты выглядишь измученной, словно отжатая тряпка.
— Вот и я говорю то же самое, — вставил Пит.
— Все хорошо, дядя Джейк, — успокоила его Эмили. — А что вы делали на телеграфе?
Он взглянул на нее исподлобья, потом покачал головой:
— Ничего. Просто разговаривал с парнем, который там работает. Убивал время, пока тебя не было. Ну, поехали, пора возвращаться.
Эмили бегло взглянула через плечо. Баркли не пошел следом за ними к фургону. Это хорошо. Меньше всего ей хотелось, чтобы дядя Джейк и Пит узнали о неприятном инциденте.
Пит помог ей сесть, затем впрыгнул сам и уселся сзади среди бревен и провианта. Они с Джейком начали обсуждать предстоящие состязания в покер, но Эмили едва вникала в содержание их разговора.
Она думала о дяде Джейке. Его объяснение по поводу телеграфа прозвучало как-то неубедительно. Не такой он человек, чтобы отклониться от собственного пути ради болтовни с незнакомцем. А бумага, которую он засунул в карман, — это что такое?
Эмили заподозрила что-то неладное, однако когда фургон покатил через город, она снова увидела Клинта Баркли и сразу забыла обо всех бумагах. На тротуаре его подстерегали две женщины, по-видимому, мать и дочь, обе в больших причудливых шляпах и платьях с вышивкой. С приближением шерифа та и другая излили на него поток улыбок.
Женщина постарше тараторила без остановки. Молодая девушка, хорошенькая, высокая и стройная, как подсолнух, стояла тихо. Под загнутыми полями ее шляпы, украшенной перьями и перевитой лентами, покачивалась россыпь золотистых локонов. Пока Эмили вела наблюдение из фургона, а пожилая женщина продолжала верещать, девушка, косясь на шерифа, кокетливо улыбнулась и положила свою руку в перчатке ему на руку.
Но шериф не смотрел на девушку. Когда фургон с грохотом проезжал мимо них, взгляд Клинта Баркли был прикован к темным волосам и бледному лицу Эмили Спун.
Глядя прямо перед собой, Эмили резко дернулась вперед. Каждый нерв в ее теле вдруг ожил.
Она никогда не думала, что будет испытывать благодарность к полицейскому, к стражу порядка. Но ведь если бы Клинт Баркли случайно не оказался в аллее, когда Дженкс…
Эмили содрогнулась при этом воспоминании. Но затем сказала себе, что она не пострадала, если не считать того отвратительного поцелуя, и что сейчас ей ничто не угрожает. Но если бы не Клинт Баркли, могло случиться ужасное… Эта мысль лишала ее присутствия духа. Ведь ей так не хотелось быть обязанной ему чем бы то ни было! Она чувствовала, что ей трудно будет произнести даже единственное вежливое слово в благодарность за то, что он сделал.
Но ей пришлось произнести это слово. Что правда, то правда.
До городского вечера танцев оставалось два дня. Эмили лихорадочно дошивала свое платье, чтобы успеть уложиться в срок. Во второй половине дня, когда солнце уже исчезало с кобальтового неба, к дому подкатил легкий кабриолет. Она поспешила к двери.
— Я подумала, вряд ли кто-то побывал у вас с приветственным визитом, — объявила Нетти Филлипс, когда Эмили вышла на крыльцо, — и решила первой проложить путь. — Подвижная, как обезьянка, она ловко соскочила с сиденья и подняла в воздух корзину, задрапированную салфеткой в красно-белую клетку. — Пирог с земляникой, — улыбнувшись, добавила она. — Вам понравится, я надеюсь. Когда-то это был любимый пирог моего мужа.
