Поскольку Вячеслав обещал не спорить и чересчур хотел спать в полчетвертого утра, он охотно согласился, все равно не имея других вариантов. На этом и остановились.
Когда началась операция, Вячеслав сосредоточился только на том, чтоб не двинуться умом от страха за свою жену. И искренне радовался, что она была в сознании, благодаря эпидуральной анестезии. Если бы Бусинка с ним не разговаривала, он не знал, как бы вынес то знание, что в семидесяти сантиметрах от него ее режут. Правда, когда ему в руки всучили заоравший теплый комок, уже в шапочки и пеленке, Вячеслав забыл обо всем на свете. Не потому, что в момент осознал, что это его дочь. А потому что тут же поднес дочку к лицу Бусинки - и счастье в ее глазах, на ее лице - было для него самым желанным зрелищем в мире.
В уход за новым членом семьи все погрузились с головой. Причем, Вячеслав даже со смехом замечал Бусинке, что няня им не нужна - Федот моментально и закономерно перестроился из роли "отца" Агнии в роль заботливого "дедушки" Алины Вячеславовны, не чающего души в своей "внучке". И так самозабвенно предавался этому, что Агния решила - другого крестного для дочки им и искать глупо. А вот с ролью крестной они долго не могли определиться - не было у Агнии подруг. И в итоге, наверное, даже исходя больше из тактических соображений, сам Федот предложил Боруцким пригласить на эту роль Карину Соболеву. Общие дела - хорошо, но кумовство посильнее будет, и Алине дополнительная поддержка в виде семьи Соболевых не помешает. Вячеслав как-то сомневался, но в конце концов признал разумность такого выбора.
А вообще на него обрушился такой ворох дел и суматохи: столько надо было всего купить, обеспечить и организовать, позаботиться о Бусинке, что он поначалу даже не особо проникся самим понимание того, что у него родилась дочка. И обрушилось это понимание на него недели через две, наверное, буквально стукнув по темечку: Вячеслав шел по коридору, воспользовавшись редким сейчас тихим моментом, собираясь покурить на веранде. Федота в кои-то веки не было, Вячеслав отправил его проверить дела в магазинах и ресторане, потому как у него на это времени пока не хватало. Дочка, наверное, спала. Во всяком случае, ее не было слышно, как и Бусинки, обычно ворковавшей над дочкой, когда та бодрствовала. Вроде и момент, когда можно спокойно отдохнуть. Но Вячеслав решил все-таки заглянуть в детскую, обставленную в соседней комнате с их спальней, ну просто, на всякий пожарный проверить. Убедиться, что все нормально. Тихо открыл двери, да так и замер на пороге, оглушенный зрелищем: Бусинка сидела в кресле качалке, держа дочь у груди. Но Алина уже не ела. Похоже, обе его девочки спали: Алина - наевшись, а Бусинка - утомленная всеми этими хлопотами. Его жена была сейчас такой расслабленной, спокойной и красивой, такой умиротворенной, что у Вячеслава сдавило горло и что-то стало колом за грудиной, так, что сглотнуть пришлось, проталкивая воздух внутрь себя. И малышка на руках Бусинки, такое крохотное существо. Он до сих пор ощущал какую-то неловкость и неуклюжесть, когда брал ее на руки, боясь чересчур сильно сжать и что-то повредить своей дочери.
Вот тут его и приложило осознанием.
Такие хрупкие девочки. Его красавицы. Его малышки. Целиком и полностью. Идиотом он был. Не сумеет он их никому доверить или оставить. В этот момент Вячеслав вдруг понял, что все что угодно сделает, лишь бы как можно дольше быть с ними. Чтобы увидеть, как его дочь первый шаг сделает, и слово скажет. И как в школу пойдет. Он ее стрелять научит. Тайком от Бусинки, само собой, зачем любимой волноваться попусту? А его дочка кому угодно должна будет уметь дать отпор, мало ли, пацаны сейчас такие хамы. Нет, он, Вячеслав, конечно, ее от всех защитит и будет присматривать. Но мало ли? И как в университет его дочь поступит, он хотел увидеть. А она обязательно поступит. Наверняка, такая же умная, как ее мать будет. А может - и голосистая такая же, судя по тому, как по ночам орет, когда проголодается. И Вячеслав все-все это вместе со своей Бусинкой увидеть хотел.
Он все свои силы приложит. Руками, ногтями, зубами за жизнь держаться будет, не впервой. Но сделает все, чтобы девочек своих защитить и уберечь. Чтобы любить их и баловать так, как никто на свете.
Сжав пачку сигарет, которую держал в кулаке, он сунул ее в карман и зашел в комнату, послав подальше желание закурить. Осторожно забрал из рук Бусинки спящую дочку, так, что ни одна из них не проснулась. Уложил дочку в кроватку. А потом так же осторожно поднял на руки жену, которая умудрилась вообще не набрать веса за время беременности, хоть ела, как не в себя. И крепко прижимая к себе вздохнувшую во сне жену, понес ее в их спальню, уверенный, что там ей будет гораздо удобней. А тут поддался искушению и так и улегся вместе с Бусинкой на руках. И сам уснул, уткнувшись носом в распущенные волосы жены.
Конец
