— Прошу прощения, мама!
— Тебе надо просить прощения не у меня, а у мисс Валерии! Это расследование, очевидно, повлияло на твой характер. Ты стал груб и несдержан. Мне кажется, пора вызвать сюда отца. Валерия, дитя мое, не обращайте на него внимания! Скажите ему, что чепуха, которую он несет, совсем вас не задевает.
«Нет, это не чепуха! Это страшное оскорбление, за которое Александр О'Коннелл непременно попадет в ад, где его будут жарить черти!» — вот какая мысль пронеслась у меня в голове.
— Простите, миссис О'Коннелл, я, видимо, еще рано встала с постели. Пойду к себе и прилягу. Словам вашего сына я не придаю никакого значения.
Я встала с кресла и пошла к двери. Сделав несколько шагов, я вдруг почувствовала, что падаю, — каблук зацепился за край ковра, и я споткнулась.
Сильная мужская рука подхватила меня и не дала упасть. Только во время той ночи наши глаза были так близко. Видя эти темно-синие, как небо в грозу, глаза, я опять сгорала от любви и желания, но, странное дело, в моей душе бушевало также пламя ненависти, которое придавало мне силы.
Я почувствовала, как он отнял руку. Пожав плечами, я сказала:
— Как бы мне хотелось умереть, чтобы никогда вас больше не видеть, Александр О'Коннелл!
Закрыла за собой дверь и пошла в свою комнату. Думая о том, что сейчас произошло, я никак не могла решить, сказала я эту фразу вслух или только подумала об этом.
Пришедший сухой и чопорный адвокат, конечно, не принял бы бледную, истощенную, запачканную грязью девицу. Совсем другое дело, когда симпатичная горничная ведет вас в гостиную, где вас ждет прекрасно одетая леди, и я опять убедилась, как умна и проницательна миссис О'Коннелл. Глядя на него, я вспомнила бабушкины уроки и решила вести себя с ним как настоящая леди.
Адвокат сел в кресло и, раскрыв папку, в которой были какие-то бумаги, сказал:
— В связи с вашим наследством, мисс Друфф-Верн, я могу сообщить, что разрешение на право пользования им вы можете получить либо от сэра Уильяма, либо от вашего будущего мужа, если вы выйдете замуж. Разумеется, эти деньги принадлежат вам, но воспользоваться ими по своему усмотрению вы можете только с разрешения сэра Уильяма.
— Получается, что я не могу взять ни пенни из той суммы, которая мне принадлежит? — сухо спросила я.
Адвокат Пейн заерзал в кресле.
— Вы преувеличиваете, потому что не знаете всех обстоятельств дела. В принципе, вы могли бы назвать любого другого человека вместо маркиза Кардуфф, но сейчас возникли некоторые сложности…
Адвокат вдруг замолчал и нахмурил брови. Я тоже молчала, обдумывая свой следующий ход.
— До сих пор, — продолжал адвокат, — мы исходили из того, что ваш дед, Уильям Фредрик Верн, маркиз Кардуфф, является законным обладателем земель и имущества движимого и недвижимого.
— Мне это хорошо известно, мистер Пейн. Если я вас правильно поняла, то вы хотели сказать, что он не имеет на это права? — очень удивилась я.
— Дело в том, что ваш дед является младшим сыном лорда Аластера Верна. У вашего прадедушки был сын восемью годами старше Уильяма. Братья, как это часто бывает, между собой не ладили. Однажды спор между ними закончился такой крупной ссорой, что они взялись за пистолеты. Прозвучали выстрелы. Затем Александр Верн, уверенный в том, что он убил родного брата, скрылся из Англии, и через некоторое время было решено считать его погибшим. Александр Верн скончался в 1802 году в Америке, оставив письменное признание в убийстве своего брата. По свидетельству родственников, именно чувство вины было основной причиной его сравнительно ранней смерти.
— Да как это вообще возможно, — взорвалась я, хотя эта запутанная, но интересная история меня совершенно не касалась, — ведь они могли отправить письмо моему деду и установить, что он жив!
— Действительно, такое письмо было отправлено. В ответ было получено письмо — мне была дана возможность с ним ознакомиться, — написанное рукой леди Мери, в котором сообщалось, что ее супруг убит.
— Отсюда следует, — продолжила я, потому что адвокат сделал паузу, — что мой дед заставил ее написать такое письмо, чтобы сохранить за собой имущество, землю и титул.
— Именно так, — сказал адвокат. — Один из представителей старшей ветви рода Вернов, живущий в Америке, обратился ко мне с просьбой провести необходимое расследование. Согласно закону, лишь старший сын, или соответственно старший внук Александра Верна, имеет право владеть имуществом и титулом, тогда как внук старшей дочери лорда Уильяма такого права не имеет.
— Какая невероятная история! — совершенно искренне удивилась я. — Дед знает об этом?
— Пока еще нет. Я как раз сегодня еду в замок Кардуфф, чтобы на месте во всем разобраться. Теперь вы понимаете, почему вопрос о получении вами права распоряжаться наследством не может быть решен до тех пор, пока не будет установлено, кто является главой рода. Только этот человек имеет право дать мне указание, что вы можете пользоваться вашим наследством.
Такого оборота дела я, конечно, не ожидала: если раньше я зависела от деда, то теперь буду зависеть от какого-то родственника из Америки, и еще вопрос, кто из них хуже!
— Моя бабушка, — попыталась я найти выход из тупика, — говорила мне, что я могу располагать теми средствами, которые наследую по ее линии. Эти средства не имеют никакого отношения к имуществу маркиза Кардуфф, мистер Пейн!
Оказалось, что по существующему законодательству женщина не может сама распоряжаться принадлежащими ей средствами, а только лишь с разрешения отца, мужа или других родственников. Получалось, что все, чем я могла владеть безраздельно, были лишь тряпки и безделушки!
— Хозяйка дома сообщила мне, — сказал адвокат, когда я провожала его до двери гостиной, — что вы можете и в дальнейшем пользоваться ее гостеприимством. Подождите, пока я вернусь из замка Кардуфф. Лишь тогда я смогу сказать вам что-то более определенное, мисс Друфф-Верн.
После этого разговора я долго не могла успокоиться, расхаживая по гостиной мимо шкафа с красивыми фигурками из фарфора, мимо окна и обратно.
Было очевидно, что появление адвоката предусмотрено миссис О'Коннелл и имеет своей целью продлить мое пребывание в ее доме. Зачем ей это нужно? Что ей нужно от девушки, которую ее сын сделал женщиной и которую затем подобрал с пола в конторе этого крючкотвора?
Я уже не верила ни в добрые чувства, ни в милосердие, а лишь твердо знала: у каждого есть свой интерес. Есть он и у Эйми О'Коннелл. Мне нужно было собраться с мыслями, чтобы понять, в чем он.
