Ознакомительная версия.
Капитан поднялся, потер затекшую спину и пошел осматривать свежую кладку, а Леонардо склонился над планом палаццо, который они с Везарио отыскали в библиотеке. Пергамент пересох, линии на нем местами истерлись, пришлось переставить фонарь ближе, чтобы разглядеть все подробности. Он склонился над самой бумагой, рассчитывая уловить слабый аромат «венецианского терпентина», такой же, как исходил из сундучка с секретным замком.
Но его ноздри наполнились запахом пыли и плесени, принудив чихнуть.
Почему он вообще решил, что запах терпентина указывает именно на старинный пергамент? Терпентин смешивают с киноварью и добавляют в разогретый пчелиный воск, после высыхания смесь остается прочной, но приобретает особую хрупкость — такую сургучную печать невозможно сломать незаметно. В сундучке вполне могло быть письмо, известие которого ждали при дворе городского правителя. Леонардо с усилием сдавил виски — синьора с пальцами более благородными, чем способен создать резец скульптора, оказалась убийцей, подосланной из враждебного папского Рима? Было в этом дознании что-то нарочитое, искусственное, как хохот балаганного зазывалы…
Синьоры, взгляните, здесь кто-то побывал, — окликнул их каменщик. В одном из коридоров, крестообразно разбегавшихся от угольного подвала, в толстом слое пыли отпечатались следы. Капитан опустился на корточки, приложил к следу пятерню.
— Тьфу, нашли из-за чего беспокоить, — след действительно был невелик. — Это ж ребятишки озоровали, обычно дело. В подвал по малолетству только ленивый не лазает, верно, ваша милость? — Он повернулся к подоспевшему синьору Джулиано и попытался изобразить улыбку, с непривычки у него задергалась щека. До своей нынешней высокой должности капитан дослужился из простого звания, благодаря отчаянному характеру, хватке и житейской мудрости, потому не любил пустых барских прихотей. Если бы спросили его, он бы ответил, что если город не сегодня завтра окажется в осаде, каменщики куда нужнее на городской стене, чем в забытом Господом Богом пыльном подвале. Но великолепные синьоры привыкли сами отдавать приказы, их мало заботило мнение капитана Дель Сарто. Он вздохнул:
— Вы тут лучше любого справитесь, синьор Да Винчи, а мне пора караулы разводить. Дозволите удалиться, ваша милость?
— Ага, иди, — кивнул Джулиано и тоже поглядел на пыльный пол, затем перевел взгляд на сводчатую арку, которую Леонардо осветил фонарем. На диком сером камне был виден след копоти, достаточно свежий, чтобы выпачкать пальцы. Действительно, тот, кто прошел здесь с факелом, имел малый рост.
Леонардо протер пальцы ветошью.
— Вашей милости случалось брать с собой факел, когда вы играли в подвале?
Джулиано расхохотался:
— Факел? Нам и без факела доставалось хорошей порки за такие игры от старика Лукреция, — он обвел подземелье взглядом. — Не припомню, чтобы мы забирались так далеко, я здесь никогда не был.
— Обратите внимание, ваша милость, — заметил Леонардо. — Правый след отпечатался четко, а на левом — пятка не пропечаталась и ширина шага разная.
— Значит, здесь бродил несчастный, хромой малыш, — подытожил Везарио.
— Но в доме нет хромых детей! — усомнился Джулиано.
Леонардо на секунду прикрыл глаза и погрузился в иной мир, царство театральных подмостков, полное звона проржавевших колокольчиков на шутовских колпаках. Воображаемый звук был похож на смех дерзкого карлика, сумевшего так ловко улизнуть из тюрьмы. Он вспомнил, как брызги слюны вылетали из его хохочущего рта, а отблески пламени, плясали в его глазах, подобных зракам дикого зверя, и быстро спросил:
— А карлики? В палаццо прислуживают карлики?
— Нет. Брат на дух не переносит калек и убогих. Однако для удовольствия наших милых дам и гостей дома мы иногда приглашаем заезжих акробатов, среди которых полно недомерков вкупе со всякими уродцами. Им платят и велят убраться после представления.
Джулиано тоже осмотрел перепачканный копотью потолок, пригнулся и нырнул в пыльный подземный ход, который упирался в решетку. Проржавевшая, она все еще служила надежной защитой. Чтобы совладать с решеткой, кому-то пришлось основательно попотеть: перепилить несколько прутьев, отогнуть их и протиснуться в дыру. Молодые люди не смогли повторить этого поистине акробатического кульбита, его милость только напрасно разорвал рукав ржавым штырем и, чертыхаясь, призвал каменщиков, чтобы вышибли остатки решетки, а потом послали человека в кузницу за новой — прочней и крепче прежней.
Цепочка небольших следов оборвалась на ближайшей развилке. Потолочные своды здесь взлетали вверх, а сквозняки свирепствовали такие, что не позволяли пыли ложиться ровным слоем.
— Пусть все демоны преисподней высосут его мозги! Из-за этого мелкого поганца ваша милость напрасно испортили новую рубаху, — приговаривал Везарио, стаскивая кусок ткани со штыря, и протянул Да Винчи.
— Что это?
— То, что минуту назад было первоклассным рукавом. Вдруг ты смастеришь куртку, которую невозможно разорвать, и преподнесешь его милости.
— Что-то ткань не похожа, — Леонардо посветил на лоскут. В его пальцах был обрывок тряпицы, который уместнее назвать «дерюгой».
— Отлично! — Нелепая находка весьма вдохновила синьора Джулиано. — Скорее всего, тряпка оторвалась от одежды типа, который шустрил в подземелье раньше нас.
— Даже если это так, что в этом хорошего?
— То, что теперь мы сможем его разыскать.
— Разыскать? — Везарио всплеснул руками и едва не сбил рукавом фонарь, — Святые угодники! Да в такие затрапезные лохмотья кутаются все попрошайки, чтобы разжалобить наивных людей. В гильдии нищих Флоренции состоит несколько сот человек, как мы узнаем нужного?
— Очень просто. Все они пахнут по-разному.
Везарио хотел тут же понюхать лоскут, но брезгливость взяла верх, он скривился.
— Неужели ваша милость желает лично вдохнуть эти миазмы?
— Нет, разумеется. — Джулиано многообещающе улыбнулся. — Мы устроим охоту на этого человека! Нюх пардуса тоньше собачьего, я велю привести сюда лучшего ловчего зверя, дам ему понюхать обрывок и пущу его по следу.
— О! Ваша милость ловко придумали! — Рассыпались в комплиментах спутники синьора ди Медичи.
* * *
Увы, подземная охота оказалась далеко не таким приятным занятием, как предполагалось. Сверкая глазами, пардус несся вперед сквозь мрак, подобный молнии, и мало заботился о том, что странные двуногие существа едва поспевают за ним. Его стремительное перемещение приводило в ужас подземную живность — летучие мыши истерически били крыльями, заходились писком, обрушивали на незваных визитеров потоки зловонных испражнений и летели прямо в лицо бегущим. Их острые когти так и норовили впиться в человеческие волосы. Крысы, напуганные появлением громадной кошки, бросались наутек целыми стаями, угрожая сшибить с ног любого зазевавшегося, искусать, а то и загрызть его в приступе бессильной ярости. Под ногами хрустели многоножки, неизвестные даже ученым авторам бестиариев.
Ознакомительная версия.
