Глава 7
— Я настоятельно рекомендую тебе не вставать с постели, – сказала Фиона, когда, войдя в комнату Эвана, заметила, что тот пытается сесть. – Прошло всего два дня с тех пор, как тебя ранили, слишком маленький срок для того, чтобы рана затянулась.
Несколько секунд Эван боролся с желанием сказать, что не собирается ей подчиняться, наконец разум возобладал над эмоциями, и он приказал себе не глупить. Голова у него все еще кружится, тело то и дело прошибает холодный пот, он даже сесть в постели не способен, не говоря уж о том, чтобы встать. Проклиная собственную слабость, он откинулся на подушки, которые Мэб совсем недавно положила ему под спину, и хмуро уставился на поднос, который Фиона поставила на стол у кровати.
– Опять жидкая овсянка или бульон! – буркнул он. – Осточертело!
– Ни то и ни другое. Это баранье рагу, – ответила Фиона.
Она уселась на краешек кровати, держа в одной руке миску, а в другой ложку, и Эван вновь набросился на нее:
– Я в состоянии сам поесть!
Не проронив ни слова, Фиона протянула ему ложку, однако миску по-прежнему крепко держала в руках. Она посмотрела, как Эван тянет к ней руку с ложкой, и поняла: он изо всех сил пытается сдержать дрожь в руке. Наконец сообразив, что ему это не удастся, он швырнул ложку в миску и вновь откинулся на подушки.
– Я слабый, как младенец, – пожаловался он. – А все потому, что два дня ты мне, кроме бульона, ничего не давала.
Воздев глаза к потолку, Фиона помолчала, потом зачерпнула полную ложку рагу и поднесла ее Эвану ко рту.
– Слабость оттого, что ты потерял много крови. И оттого, что собрался встать с кровати, а сил на это у тебя еще нет. Да и удар по голове дает о себе знать.
– Наверное, ты права. От этого удара я даже на несколько минут потерял сознание, – поспешно проговорил Эван, после чего съел еще одну ложку рагу.
– Похоже, сильный был удар, хорошо еще тебе не пробили голову.
Эван ничего на это не ответил. Он молча продолжал поглощать рагу, чувствуя себя несколько странно, оттого что Фиона кормит его с ложечки. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы за ним ухаживала Мэб, однако он не мог заставить себя об этом сказать, прекрасно понимая, что отказ от помощи Фионы обидит и оскорбит ее, особенно потому; что он не сумеет придумать для этого вескую причину. Не будешь же говорить женщине, что хочешь, чтобы она оставила тебя в покое, только потому, что одно ее присутствие вызывает в тебе безудержное желание. Стоит Фионе приблизиться к нему, как боль в раненой ноге прекращается, уступая место неукротимой страсти.
Если он не станет стремиться поскорее встать с постели, ко дню его рождения рана затянется, и тогда он отправится в деревню, возьмет проститутку, пойдет с ней на постоялый двор и займется любовью, чтобы искоренить чувства, которые вызывает в нем Фиона. Однако не успел он об этом подумать, как понял, что это будет пустая трата времени и денег. Поскольку он уже год не спал с женщиной, он сможет получить физическое удовлетворение, однако страсть, которую испытывает к Фионе, нисколько не уменьшится.
Прошло уже восемь лет с тех пор, как он испытывал такое умопомрачительное влечение к женщине, тогда это закончилось для Эвана плохо. Подобная яростная страсть лишает мужчину силы воли и заставляет совершать глупые поступки. Эван легонько коснулся шрама на лице. Хелена преподала ему хороший урок. Воспользовавшись любовью и страстью, которые он к ней испытывал, она выдала его врагам. Больше он не может себе позволить подобную слабость.
Внутренний голос шептал ему, что Фиона не Хелена, однако Эван поспешно подавил его. Фиона честная и добрая девушка, это верно, однако она до сих пор не сказала ему, кто она такая. Может быть, для этого существуют веские причины, однако Эван понимал, что не имеет права сбрасывать со счета тот факт, что лично для него эти причины могут оказаться губительными.
Он уже собирался сказать Фионе, что сыт, как вдруг дверь в комнату распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Эван замер, увидев на пороге отца. Взгляд его, устремленный на Фиону, без слов говорил о том, что отец пребывает в бешеной ярости. А когда сэр Фингел в таком состоянии, он непредсказуем. Эвану не хотелось думать, что отец может ударить девушку, однако от него всего можно ждать.
– Ты лезешь в дела, которые тебя не касаются, женщина! – завопил сэр Фингел, тыча пальцем в Фиону.
– И какие же это дела? – Голос Фионы прозвучал спокойно, и она сама этому обрадовалась: признаться, ярость сэра Фингела ее немного испугала.
– Ты разговаривала с женщинами.
– Не думала, что это запрещено.
– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю! Я только что приказал Бонни лечь со мной в постель, а она отказалась. Отказала! Мне!
Эван уставился на отца, сосредоточенно жуя очередную порцию рагу, которую Фиона сунула ему в рот, хотя есть ему уже не хотелось. В голосе старика слышались и ярость, и раздражение, и изумление. Краешком глаза он взглянул на Фиону и заметил, что та улыбается. Похоже, она намеренно сделала то, что приведет отца в бешенство. Эван был поражен до глубины души. Но еще больше его поразило то, что на Фиону, похоже, гнев отца не произвел никакого впечатления.
– Это ее право, верно? – невинным голоском осведомилась она.
– Она мне призналась, что ты ее этому научила. Сказала ей, что нет такого закона, по которому она обязана ложиться со мной в постель только потому, что у меня возникает такое желание.
– Не думаю, что я в этом не права. Уверена, что и в самом деле не существует закона, по которому она не может тебе отказать.
– Я сам устанавливаю законы! Это мой замок, я в нем хозяин, и мне нравятся порядки, которые я здесь завел! Если ты не прекратишь забивать головы женщин всякой чепухой, ты очень об этом пожалеешь. – Повернувшись, чтобы выйти из комнаты, он вдруг остановился, понюхал рубашку, которая была на нем, и выругался. – И я знаю, что именно из-за тебя все мое белье и одежда пахнут треклятой лавандой! Предупреждаю, не лезь в хозяйственные дела! – И он вышел, хлопнув дверью.
Фиона зачерпнула ложкой рагу и протянула Эвану, но он покачал головой. Тогда она отставила миску в сторону и взяла высокую кружку. Эван пристально взглянул на Фиону: на лице ее было виноватое выражение. Она избегала смотреть ему в глаза, а на щеках появился румянец. Эван взял кружку за ручку, однако Фиона не выпустила ее из рук и стала сама поить его. Он пил, не спуская с нее глаз, и успел выпить почти весь напиток, когда Фиона наконец вздохнула и нехотя встретилась с ним взглядом.
– Вот уж не думал, что ты станешь поучать женщин, – заметил он.
