Интересно, хватило бы ему одного или двух раз? Желал бы он ее и после так же пылко, как сейчас? Или он – как у него обычно бывало с женщинами – удовлетворился бы, узнав все, что можно узнать? Потерял бы он к ней всякий интерес и стал бы изобретать причину для этой опасной утренней прогулки в парке?
Ничего этого он не знает. И может быть, не узнает никогда.
Роули не осознавал, что и молча смотрит на нее, пока она не подняла на него взгляд, и тогда по изменившемуся выражению ее глаз, ее лица он понял, что она прочла его мысли.
Виконт хотел что-то сказать, но в голову ему ничего не приходило. Кэтрин уже открыла рот, словно намереваясь заговорить, но снова сжала губы, устремив взгляд на воду. Позже он удивлялся, почему не оторвался от перил и не предложил ей идти дальше. Удивлялся, почему и она не подумала снять напряжение таким же образом. Нет, никто из них не сделал этого. Роули наклонился немного вниз и в сторону, повернул голову и нашел губами ее губы. Он разжал губы, чтобы узнать вкус ее губ. Они заметно задрожали, а потом вернули ему поцелуй. Но он не прикасался к ней. Они не повернулись друг к другу.
Поцелуй длился недолго, но все же гораздо дольше, чем мог быть в такой ситуации. Роули опять стал смотреть на воду. Кэтрин, очевидно, сделала то же самое. Он дрожал. Он не знал в точности, к чему это приведет, а ему хотелось управлять своими поступками. Она отказалась стать его любовницей. И твердо дала ему понять, что решение это совершенно серьезно. Поцелуи ради поцелуев – вещь бесцельная, в особенности если они действуют так возбуждающе. Но сами по себе поцелуи никуда не могут привести. Он определенно не заинтересован ни в каких продолжительных отношениях.
– Ради моего самоуважения, – начал он, – признайтесь, что это произошло не против вашего желания, не так ли?
Последовало долгое молчание. Роули решил, что она и не собирается отвечать. Может быть, она не поняла его вопроса. Но в конце концов Кэтрин ответила:
– Нет, это произошло не против моего желания. Было бы проще, если бы она не признавалась в этом. Проклятие! Чего она хочет от жизни? Только спокойствия и удовлетворенности? А наслаждения? Хотя, конечно, возможно еще и другое.
– Я полагаю, – сказал он голосом более резким, чем ему хотелось бы, – вы хотите снова выйти замуж, – Нет, – быстро возразила она, – нет, ни в коем случае! Снова? Нет. Зачем женщине добровольно становиться собственностью мужчины и выносить всевозможные унижения, растворять свой характер, саму свою личность в нем? Нет, милорд, я не пытаюсь завлечь вас и заставить сделать мне лестное предложение. Или какое-нибудь другое предложение. Я отказала вам в тот вечер совершенно серьезно, и если вам кажется, что я завлекаю вас, что этот поцелуй – доказательство тому, прошу прощения. Я не стремлюсь вас завлекать и не ожидала, что так случится. А теперь пойду домой. Не провожайте, прошу вас. Уверяю вас, что не заблужусь. Тоби! – громко крикнула она и торопливо пошла по мосту.
Роули не пошел за ней и остался стоять на том же месте, опираясь локтями о перила и устремив взгляд на воду.
Он долго простоял бы в таком положении, если бы хруст веток в кустах не заставил его поднять голову. Роули подумал, что это вернулась Кэтрин. Зачем?.. Но это оказался один из садовников или лесников Клода, он бросил на виконта несколько удивленный взгляд, откинул волосы со лба и продолжил свой путь.
Хорошо, подумал лорд Роули, что этот человек не появился здесь несколькими минутами раньше.
Обитатели Боудли обнаружили, что их жизнь стала полнее и ярче. Уже несколько дней стояла солнечная и не по сезону теплая погода, и деревья уже заметно зазеленели, зацвели первые весенние цветы, словно демонстрируя, что дальше их будет все больше и больше. Зеленые ростки появлялись даже в садах тех людей, о которых было известно, что Господь не благословил их умением обращаться с растениями. Несколько пушистых белых ягнят бродили по лугам на тоненьких ножках подле своих матерей, шерсть у которых была более желтой и грубой.
К тому же почти каждый день кто-то из усадьбы Адамсов – они сами или их гости – появлялся в деревне или по крайней мере проходил по дороге. Кое-кому даже повезло – их пригласили в господский дом. Разумеется, несколько раз приглашение получили пастор с женой. Оба они имели касательство к дворянству: миссис Ловеринг была троюродной сестрой барона. Один раз была приглашена миссис Уинтерс. Мисс Доунз пригласили пить чай с дамами как-то вечером по просьбе леди Бэрд, помнившей ее с давних времен. К несчастью, миссис Доунз была слишком слаба, чтобы выходить из дома, и не могла сопровождать свою дочь. Но мисс Доунз сообщила, что леди Бэрд зайдет к ним как-нибудь к вечеру.
Вскоре в помещичьем доме состоятся званый обед и бал. Все окрестные жители, которые хоть немного претендуют на светскость, получат, конечно же, приглашение. Танцевать будут под настоящий оркестр, а не под фортепьяно, на котором играют обычно, когда кто-то из местных собирает гостей в верхнем помещении трактира. Все теплицы, расположенные на окраине Боудли-Хауса, будут опустошены, потому что цветами украсят и столовую, и бальный зал.
Ничто из задуманного помещиками не оставалось тайной для деревни, равно как и ежедневные занятия господ и их гостей. Не потому что слуги в Боудли-Хаусе необычайно болтливы, просто многие из них происходили из здешних мест, их родители и родственники жили либо в деревне, либо на окрестных фермах. А один из лакеев и садовники в свободное время частенько захаживали в кабачок. Миссис Крофт, домоправительница, была в дружеских отношениях с миссис Ловеринг. Поэтому ни одна из новостей, касающихся людей, к которым все питали жадный интерес, не могла остаться неизвестной и, конечно, ни одно из событий нельзя было удержать в тайне.
А граница между новостью и сплетней всегда была очень зыбкой.
Как-то Берт Уэллер, сидя вечером в кабачке, за четвертой кружкой эля, рассказал, что видел рано поутру, как миссис Уинтерс выгуливала свою собаку под деревьями парка. Ничего особенно странного в этом не было. Миссис Уинтерс всегда была ранней пташкой. Она часто выходила из дому с первыми петухами. И в парке она гуляла нередко, как и все они. Мистер Адамс сказал, что он не возражает против этого, хотя жители деревни и не были уверены, что миссис Адамс одобряет такие вольности.
Одно вот только странно – а может, вовсе и не странно, добавил Берт, – что виконт Роули тоже был в парке, неподалеку, он стоял на старом мосту и смотрел в воду, покуда его лошадь паслась поодаль. И было похоже при этом, что миссис Уинтерс шла от моста.
Может, они встретились и обменялись утренними приветствиями, предположил кто-то.
