Когда Меган сбежала, лишь бы не выходить за него, Деворгилла сама предложила ему жениться на Алане. Уилфред сделал вывод, что она хороша собой, хотя ее внешность не шла ни в какое сравнение с приданым, которое за ней давали, и это обстоятельство стало решающим. Уилфред наблюдал, как щебечет хозяйка замка, успокаивая его, и отмечал, как мило порозовели ее щеки.
Вздохнув, маркиз пригубил виски и отказался от чая, предложенного графиней. Так устроен мир: титулованным джентльменам полагается жениться ради денег, а юным леди с внушительным приданым — ради высоких титулов. Деньги превыше красоты для обеих сторон.
— Алана ушла из дома в метель, чтобы помочь местным беднякам — она, видите ли, занимается благотворительностью. Вы же знаете, у нее добрая душа.
До увлечений и занятий этой девушки Уилфреду не было ровным счетом никакого дела. Ее долг — приумножить его состояние и произвести на свет наследника.
— Должно быть, непогода застала ее врасплох — здесь, в Шотландии, метели налетают внезапно, милорд, — продолжала Деворгилла. — Вот она и решила погостить у друзей, пока не переменится погода. Метель не прекращается уже второй день.
Уилфред отставил стакан и устремил пронзительный взгляд на будущую тещу, бывшую почти пятью годами моложе его.
— Однако я как-то сумел сюда добраться.
Деворгилла поспешила наполнить его стакан из графина.
— Да, конечно, но даже вы опоздали к назначенной дате, милорд. И прибыли лишь сегодня утром.
— Потому что хотел поскорее очутиться здесь, — подчеркнул Уилфред. — И сделал все возможное.
Точнее, все возможное делал его кучер. А Уилфред сидел в обитой бархатом карете, поставив ступни на горячие кирпичи, укрывшись одеялом из гагачьего пуха, потягивая бренди и закусывая сластями.
Деворгилла одарила его обольстительной улыбкой.
— Я уверена, что и Алана делает все возможное, чтобы вернуться как можно скорее. В Шотландии принято не только давать приют путникам и оказывать им необходимую помощь, но и с уважением относиться к капризам погоды.
Он отпил виски из вновь наполненного стакана. Согревает ли что-нибудь еще так же хорошо, как добрый шотландский виски? Ему казалось, что по его жилам распространяется приятный теплый дымок.
— А ваша старшая дочь… — начал было он, но Деворгилла снова одарила его улыбкой, согревающей ничем не хуже виски.
— Меган своенравна, а Алана благоразумна, добра и почтительна, быть вашей невестой — большая честь для нее. Мне даже кажется, что она вот-вот шагнет через этот порог и принесет свои глубочайшие извинения.
Оба посмотрели на дверной проем, но он был пуст. Уилфред приподнял бровь и повернулся к Деворгилле. Казалось, даже тиканье часов на каминной полке стало нервозным.
Графиня скромно опустила ресницы и прикусила сочную губу.
— На месте Аланы я считала бы минуты до того, как вы сделаете меня счастливейшей женщиной на свете, — произнесла Деворгилла, понизив голос на октаву, отчего он стал таким же дурманящим, как виски.
Уилфред заинтересованно посмотрел на нее.
— Правда?
Она улыбнулась.
— Разумеется. Вы наверняка знаете о своих чарах и без моих напоминаний. Ваша привлекательность, благородство, непревзойденное чувство юмора…
Сорокашестилетний Уилфред был лысоват, на носу у него сидела крупная бородавка. Он заслуженно носил прозвище одного из самых унылых джентльменов всей Англии. В поисках подвоха он заглянул в зеленые глаза графини, но прочел в них лишь восхищение и горделиво выпятил грудь. Пожалуй, он может позволить себе подождать еще день. Или два.
— Алана ничего не говорила о моих… чарах, — заметил он.
Деворгилла склонила голову набок, на ее золотистых волосах заиграл отсвет пламени.
— Да, но она еще так молода и застенчива.
Он подался вперед.
— А вы, дорогая графиня, — искушенная женщина.
На ее высоких скулах проступил румянец.
— Мой опыт не так уж велик, милорд. Когда родилась Алана, мне было всего семнадцать. В Шотландии женщины рано выходят замуж, и в мужья мы выбираем достойных и зрелых мужчин — таких, как вы.
— Вы мне льстите, графиня.
Может, это и вправду была лесть, но она ему нравилась.
Ее улыбка расцвела медленно и соблазнительно.
— Зовите меня Деворгиллой, милорд.
— Тогда и вы зовите меня Уилфредом.
— С удовольствием, Уилфред.
— Прелестно, — пробормотал он, пытаясь припомнить, когда в последний раз слышал собственное имя из уст красивой женщины. — Вы позволите сказать, что выглядите скорее как привлекательная старшая сестра Аланы, чем ее мать?
В сущности, он предпочитал женщин постарше: понимающих, опытных в постели, знающих, как угодить мужчине. Девственницы нужны для брака, а женщины вроде Деворгиллы Макнаб — для удовольствий.
Услышав его комплимент, Деворгилла не стала жеманиться. Взглянув на него в упор, она снова медленно опустила ресницы.
— Вот видите! Вы само очарование, Уилфред, — она отставила чашку. — Чем займемся в ожидании Аланы? Может, партию в карты или в шахматы?
Последнее слово она произнесла так, словно подразумевала совсем другую игру, и Уилфред поспешно встал, предложив руку прелестной хозяйке дома.
Пока он помогал ей установить шахматную доску на столике перед камином, их пальцы то и дело соприкасались.
За окном валил снег, блистательная вдовая графиня Гленлорн снова наполнила стакан собеседника виски, улыбнулась, и он забыл и про метель, и про свою пропавшую невесту.
Глава 15
Крейглит, за семнадцать дней до Рождества
Сэнди стряхнул с плеч снег и вошел в уютный коттедж Джока Макинтоша. Наступило следующее утро после прибытия Аланы Макнаб в Крейглит.
— Хорошо, что я застал тебя дома. Есть вести от дочки? — спросил Сэнди, вешая свой плед к огню, чтобы просушить. Жена Джока поприветствовала гостя молчаливым кивком, налила ему виски и снова принялась что-то вязать — должно быть, для будущего внука.
— Вестей нет, но малыш родится не сегодня завтра. Я пообещал дочке привезти в помощь мать, но метель задержала нас. Хотя сегодня мы все равно двинемся в путь, неважно, будет снегопад или нет, — сказал Джок. — А если ребенок родится, несмотря на всю болтовню, которую наверняка разведут мамаша с дочкой, это надо видеть!
Жена укоризненно взглянула на него и набросила на спицу еще одну петлю.
Сэнди хмыкнул.
— Послушать тебя, так до первого внука тебе и дела нет. А я вот уже четвертого жду. Люблю ребятню, когда они уже подрастут настолько, чтобы придержать язык и не дергать старика понапрасну.
— Да тебя от новорожденного за уши не оттащишь, Сэнди Макгилливрей. Как и меня, — с упреком сказала жена Джока.
Джок усмехнулся.
— В нашем возрасте каждый внук — благословение небес. Старая Энни говорит, что будет мальчик, вот я и жду не дождусь. Дочка с семьей живут отдельно, так что никто не станет будить меня по десять раз за ночь, как тебя. — Он раскурил трубку для Сэнди, затем свою. — Зачем пришел, да еще в такую метель?
Сэнди протянул ноги к огню, чтобы согреться.
— Пришел спросить, не отвезешь ли ты письмо, когда поедешь к дочке. Твой зять, наверное, все равно сгоняет в Лох-Рейн, сообщить о новорожденном своей родне. Может, и письмо с собой прихватит, и найдет кого-нибудь, кто доставит его дальше.
— Да я не против, а кому пишешь?
— Не я, девчонка из замка. Иан нашел ее без сознания в снегу и повез к себе домой. Метель так разыгралась, что им пришлось переждать ночь в старом коттедже покойного Юэна. А вчера утром он привез девушку в замок, завернутую в его плед и с перевязанным коленом платком.
— Что, правда? — глаза Джока заблестели. Он потер щетинистый подбородок. — Хочет оставить ее себе?
Сэнди вздохнул.
— Говорит, что нет, а она красива, как холмы летним утром.
— Так кому же тогда он пишет?
— Да не он, а она. В Гленлорне у нее брат, вот она и пишет ему, что жива-здорова.
