Кейт удивленно заморгала.
— Глух к музыке. Это как?
Грейсон снова шагнул вперед.
— Это означает, что я не способен слышать музыку.
Улыбка у Кейт погасла. Она посмотрела на него совершенно с другим выражением, и Грейсон внезапно почувствовал раздражение и собственную уязвимость. Было очевидно, что эта куртизанка испытывала к нему жалость. Жалость к нему.
Она больше ничего не говорила, но продолжала улыбаться и легко танцевать. Поистине, танцевала она великолепно. Грейсон позавидовал ее способности двигаться с такой элегантностью. Тем не менее он был бесконечно счастлив, когда музыка замолкла, быстро поклонился и протянул ей руку.
Кейт сунула руку в его ладонь, а когда он повел ее с танцевальной площадки, прямо спросила:
— А почему вы не слышите музыку?
— Не знаю, — признался Грейсон. — Я знаю только, что не могу слышать музыку так, как можете вы, и не могу, очевидно, выполнять простейшие шаги, — с легкой улыбкой, словно оправдываясь, сказал он. — Для меня музыка — это просто шум, я не чувствую ни ритма, ни смысла в ней.
— Я никогда не встречала человека, который не может слышать музыку, — сказала она, с любопытством глядя на него своими ясными зелеными глазами. — Должно быть, это огорчительно — видеть, как люди наслаждаются музыкой, и не слышать то, что слышат они.
Он подумал, что ей не откажешь в проницательности.
— Да, вы правы. — Его друзья и члены семьи, знавшие об этом недостатке, были убеждены, что он услышал бы музыку, если бы слушал ее должным образом. Однако у Грейсона ничего не выходило в юности, он сменил нескольких учителей музыки, пока отец не сдался и не смирился с его недостатком.
Кейт вдруг улыбнулась:
— Честно говоря, даже не знаю, чем я удивлена больше: то ли тем, что существует такой необычный недостаток, то ли тем, что в вас все же есть небольшое несовершенство.
Дарлингтон вскинул бровь.
— Небольшое, — подчеркнула она, — но все же несовершенство.
Она дразнила его.
— Стало быть, вы раскрыли мой секрет, — сказал он. — Несмотря на все прочее, я просто мужчина.
На ее губах появилась медленная, чувственная улыбка.
— И притом очень интересный мужчина, — заметила Кейт. Она слегка пожала ему руку. Грейсон понял, что до сих пор держит ее руку в своей. Ее улыбка стала еще откровеннее, и Грейсон нашел в ней некий намек на продолжение.
Конечно, перед женскими чарами вряд ли устоит большинство мужчин. Но он — отнюдь не большинство, и Грейсон отпустил ее руку.
— Вероятно, нам следует направиться к…
— Ваша светлость, вот вы где!
Грейсон подавил легкое раздражение, которое вызвал в нем голос Джорджа. Принц и его свита шествовали к герцогу и Кейт. Грейсон, как повелевал долг, отступил назад и поклонился.
— Вам нравится бал, мисс Бержерон? — спросил Джордж, скользя взглядом по ее фигуре.
— Бал божественный, ваше высочество.
— Позвольте предположить, что я смогу отвлечь вас от Дарлингтона всего лишь на один танец.
Кейт одарила принца блистательной, согревающей душу улыбкой.
— Не могу представить большей радости для себя, ваше высочество.
— Вы не возражаете, Грейсон? — спросил Джордж, уже протягивая Кейт руку.
— Разумеется, нет. — Грейсон видел, как Кейт положила руку на ладонь Джорджа, как Джордж накрыл ее своей толстой ладонью и повел Кейт на танцевальную площадку.
Они приготовились к следующему танцу, а Грейсон смотрел, как принц жадно разглядывает Кейт, словно перед ним была ножка индейки.
Кейт улыбнулась и что-то сказала принцу, что вызвало у него смех.
— Ваша светлость!
Даруй терпение, Господи! Именно в этом сейчас нуждался Дарлингтон. Этот голос принадлежал одной из его самых близких подруг — вдовствующей леди Бэбингтон, и сейчас она разглядывала его в лорнет. На ней было лиловое платье, которое в силу представительной груди делало ее похожей на гигантскую сливу. Леди Бэбингтон находилась в компании мисс Франчески Баудайн, которая надеялась на брак с ее сыном, если верить информации Пруденс.
— Леди Бэбингтон, — кивнул Грейсон. — Мисс Баудайн. Как поживаете?
Мисс Баудайн присела в реверансе.
— Благодарю вас, отлично! — загремела леди Бэбингтон, поднимая лорнет и внимательно разглядывая герцога. — Как поживаете вы, ваша светлость?
— Очень хорошо. Благодарю вас.
Леди Бэбингтон считала себя, правящим матриархом высшего света и никогда не пропускала ни одного события. Она была богата как Крез, но никогда не устраивала вечеров, зато всегда готова была их посетить. Она считала, что это ее долг — информировать своих многочисленных знакомых обо всем, что она видела и слышала. Пруденс клялась, что леди Бэбингтон была источником многих сплетен.
— Вы сделаете меня счастливейшей женщиной, если скажете, что привели на этот бал вашу дражайшую матушку, — заявила она, опуская лорнет, очевидно, удовлетворенная тем, как выглядит Грейсон.
— К сожалению, не привел. Ей не по душе поздние часы.
— Да, они начинают очень поздно. Передавайте ей привет от меня.
— С удовольствием, — сказал Грейсон, пытаясь незаметно сбежать, но леди Бэбингтон оказалась проворнее.
— Значит, вы пришли один, ваша светлость, или привезли ваших милых сестер? — громко спросила она.
— Один. — Он снова кивнул, попытавшись уйти.
— Но разве это не вы танцевали, ваша светлость? — недоверчиво поинтересовалась леди Бэбингтон.
Она была достойным противником.
— Я видела, что вы танцуете, — продолжила она раньше, чем Грейсон успел ответить. — Я тут же сказала мисс Баудайн: «Не припомню, когда видела Дарлингтона танцующим», на что она ответила: «Он редко танцует».
Лицо мисс Баудайн из бледного вдруг стало румяным; она опустила глаза.
— Да, я сегодня танцевал, — коротко ответил Грейсон.
— Кто она? — спросила леди Бэбингтон. Ее нахальный вопрос поразил Грейсона.
— Кто именно?
— Леди, с которой вы танцевали.
— Это… леди. — Грейсон сделал ошибку, снова посмотрев на танцевальную площадку. Он мгновенно заметил Кейт — ее заснеженно-голубое платье бросалось в глаза, так же как и белокурые с платиновым отливом волосы.
Леди Бэбингтон подняла лорнет и проследила за его взглядом на танцевальную площадку.
— Если ваше любопытство относительно моего танца удовлетворено, прошу меня извинить. Меня ждут в игорном зале. — На сей раз Грейсон двинулся с места, чтобы, не позволить леди Бэбингтон снова задержать себя.
Добраться до игорного зала было не так-то просто. Толпа была плотной, и Грейсона останавливали многие знакомые, чтобы высказать ему наилучшие рождественские пожелания. Когда он оказался на достаточно безопасном расстоянии от докучливой леди Бэбинггон, то рискнул бросить взгляд на танцевальную площадку.
