— Как бы то ни было, прежде чем бедняга мистер Криммер вновь обрел дар речи, его противник-грубиян провозгласил себя победителем, поднялся и зашагал прочь, уведя с собой друзей.
— Короче говоря, — подытожил Дебен, с притворно невинным видом рассматривая кончики пальцев, — гак и не поквитавшись с противником и лишив вас увлекательной развязки.
— Вы… я… — Генриетта резко захлопнула рот. — Я не позволю вам снова вывести меня из себя, — решительно заявила она. — Потому что вы предупредили меня, на что это будет похоже. Во всяком случае, для Милдред и мистера Криммера все закончилось хорошо.
— Великий боже, — раздраженно воскликнул Дебен, — неужели вы из тех людей, кто в каждой дурной ситуации ухитряется отыскать что-то хорошее? Сначала вы демонстрируете устаревшее понятие о морали, а теперь, похоже, начинаете страдать от приступа безудержного оптимизма.
— Ну что ж, — весело ответила Генриетта, — раз вы не хотите слушать окончание истории, я, естественно, не стану дольше утомлять вас своей болтовней. — Она сделала движение, будто намереваясь уйти.
— Нет-нет, ничего подобного. — Дебен схватил ее за руку повыше локтя и вернул назад. — Вам отлично известно, я хочу узнать, что произошло дальше. Но только не с мистером Криммером и вашей хорошенькой, но недалекой кузиной Милдред. Совершенно ясно, как только он стал на ее защиту, она возвела его в статус героя и решила благосклонно отнестись к его ухаживаниям. Нет, меня интересует другое, как вам удалось одержать победу над социумом, имея все шансы потерпеть сокрушительное поражение?
Генриетта притворилась, что не понимает, о чем он говорит.
— Я хочу знать, — настойчиво продолжал граф, — как вы, ради всего святого, получили приглашение в этот дом. Лорд Дэнбери имеет репутацию человека недоступного. Одно ваше присутствие здесь принесет вам много пользы в будущем.
— Видите ли, все это результат того же происшествия. Впоследствии тетушка стала очень разборчивой в том, кого допускать в свою гостиную. Больше никто не может попасть туда потому лишь, что обладает титулом. У гостя должна быть какая-то серьезная причина для визита, а не просто любопытство, в противном случае Уорнес не пустит этого человека дальше прихожей. Значит, любопытным пришлось посылать к нам своих сестер, кузин или тетушек, чтобы выведать сведения.
— Но вы тем не менее до сих пор не обратились ко мне за помощью? Великий боже, как только эти сплетницы запустят в вас свои коготки, они нанесут урон гораздо более ощутимый, чем любой невоспитанный молодой щеголь.
— Я не считала нужным обращаться к вам за помощью, полагала, что вы ее уже послали. — Она окинула Дебена подозрительным взглядом, не понимая, с чего это решила, будто визит его крестной является признаком того, что он до сих пор присматривает за ней, невзирая на то, при каких обстоятельствах они расстались. — Я… я считала, что вы, вероятно, переговорили с леди Далримпл и попросили ее походатайствовать за меня.
— Неужели?
Сердце Генриетты упало. На несколько минут она забыла о разделяющей их огромной социальной пропасти, но он снова возвел между ними барьеры одним-единственным лениво произнесенным словом и подавляющим вздергиванием брови.
— Да. И мне очень жаль. Из того, что она ваша крестная, которая к тому же тоже присутствовала на балу у мисс Твининг, я заключила…
— Ее так же, как и всех прочих, снедает любопытство. Возможно, даже в большей степени, принимая во внимание наши с ней родственные связи.
— Как бы то ни было, она сделала много добра. Прямо с порога заявила, что пришла пресечь слухи о том, что я вульгарное ничтожество, пытающееся пробиться туда, куда мне дорога заказана.
— Я как наяву слышу свою крестную, произносящую эти слова.
Генриетта захихикала:
— Должно быть, так и есть. У нее очень зычный голос, не так ли? Все, кто находился в тот день в гостиной тетушки, отлично слышали ее беседу со мной о моей бабушке по материнской линии, Лавинии, с которой у нее общая кормилица, а также о том, как ужаснуло ее обстоятельство, что я не посещаю приемы, которые должна была бы, будучи внучкой такой женщины.
Дебен удовлетворенно улыбнулся. Его крестная одна из тех особ, кто знает родословную всех вокруг, по крайней мере на три поколения назад, и с удовольствием демонстрирует окружающим глубину своих познаний.
— Ограничилась ли она упоминанием ваших родственников по материнской линии?
Генриетта отрицательно покачала головой.
— Затем последовало родство моего отца с герцогом Хэрроугейтским, а потом ваша крестная стала распространяться о генеалогическом древе моего дяди Ледбеттера, после чего присутствующим прочла целую лекцию о различиях между представителями среднего класса. Мы узнали, что есть действительно нахальные люди, которые появляются ниоткуда, точно грибы после дождя, а есть младшие сыновья благородных родителей, лишенные наследства и вынужденные осваивать профессию. С тех пор на нас посыпались приглашения на очень светские мероприятия вроде этого.
После визита леди Далримпл Джулия Твининг снова нанесла Генриетте визит, заверила в своем дружеском расположении и осведомилась о здоровье. Генриетта же отнеслась к ней довольно скептически.
— Меня удивляет, — насмешливо протянул Дебен, — почему до сих пор не пошли слухи, будто мы с вами вот-вот поженимся. Появление в вашем доме моей крестной должно было неизбежно породить домыслы о том, что между нами назревает некий скандал.
— О боже, неужели люди…
Она резко захлопнула веер и принялась рассеянно постукивать им по ладони другой руки. Бедный лорд Дебен, должно быть, глубоко сожалеет о том, что вообще познакомился с ней. Очень нужно, чтобы его имя связывали с невинной достойной девушкой. Сама мысль о браке ему ненавистна до такой степени, что он, по собственному признанию, скорее прострелил бы себе ногу, чем отправился под венец.
— Нет-нет, я уверена, никто ничего подобного не думает, — заверила она, нахмурив брови. — П-по крайней мере… — и обвела комнату встревоженным взглядом. — Возможно, не стоит нам стоять в укромном уголке… так интимно.
Она говорила так, будто, предварительно отловив его на прогулке, сама насильно затолкала его в каморку и закрыла дверь.
— Неужели мысль об этом вам так уж противна?
Дебен кипел от негодования. Из-за того что в обществе стали известны несколько неопровержимых фактов, а еще раньше он сам признался, что даже брат публично заклеймил позором его развратный образ жизни, эта маленькая пуританка теперь не желает, чтобы ее имя было каким-либо образом связано с ним!
