Кардвейла это позабавило.
— Молодые люди ездят в Париж не для того, чтобы общаться с друзьями их тетушек и матушек. Я удивился бы, если бы Элли знала, что Робби в Париже. Она тут же отправила бы его обратно в Оксфорд.
— Не согласна. Думаю, это подтверждает мои подозрения. Робби и Элли могли действовать заодно.
Кардвейл редко выходил из себя, общаясь с женой, но только потому, что не любил сцен. Он был безразличен к супруге. Обычно равнодушие делало его невосприимчивым ни к ее неприязни, ни к вспышкам раздражения, но эта атака на Элли зашла слишком далеко.
Голосом, не оставлявшим у жены сомнений в его решительности, он сказал:
— Советую тебе оставить свои подозрения при себе, Доротея. Если я услышу от кого-нибудь хоть слово, что Элли и Робби имеют отношение к краже, мы тут же уедем из Лондона и проведем светский сезон в Бродвью, в провинции.
Удовлетворившись, что решительно высказал свою точку зрения, Кардвейл подошел к двери.
— Не жди меня, — непринужденно добавил он, словно между ними ничего не произошло, — я пообедаю в клубе.
Подождав, пока в коридоре стихнут его шаги, Доротея дала выход своему гневу. Схватив серебряную щетку, она запустила ее в стену. Краем глаза поймав свое отражение в зеркале, она с трудом узнала себя. Злоба искривила рот и исказила черты. Вот что делает с женщиной брак с таким мужчиной, как Кардвейл.
Доротея знала способ справиться с эмоциями. Для этого нужно лишь вспомнить былые победы. Она закрыла глаза и отдалась потоку воспоминаний. Самым счастливым в ее жизни был день, когда она вышла замуж за Кардвейла. Вышла не потому что безумно его любила, а потому что ей все станут завидовать. Не каждый день дочери провинциального сквайра удается заманить в сети графа. Она достигла всего, чего хотела, — положения в обществе, мужа, который дал ей полную свободу, — роскоши, которую приносит брак с богатым мужчиной.
На этот раз испытанный прием не помог ей. Напряжение все еще сковывало плечи и шею. Если она посмотрит в зеркало, оттуда на нее глянет та же самая раздраженная женщина, что и прежде.
Доротея чувствовала себя преданной. Ее место в мыслях мужа заняла Элли Бранс-Хилл. Кардвейл не хочет и слова слышать против своей драгоценной кузины. Что в ней находят? Она дурно одета. Эксцентрична. Она обманщица.
Подумать только, дочь викария! Да она прирожденная актриса. Аврора! Какая порядочная женщина, нарядившись как особа легкого поведения, отправится флиртовать в Пале-Рояль? Но в уме ей не откажешь. Она едва не поймала богатого мужа.
Даже став женой и полновластной хозяйкой, Доротее приходилось мириться с родственниками Кардвейла. Он взял их к себе в дом еще до свадьбы. Она их одевала, кормила, заботилась об их нуждах. Никто не мог сказать, что она не исполняла свой долг. И какую благодарность она получила? Никакой. Элли скоро поняла, что в доме Кардвейла двум хозяйкам не бывать, поэтому ушла, повесив нос.
Муж тоже разочаровал ее. Он оказался совсем не таким, за кого она выходила замуж. Тогда он был воском в ее руках, теперь в нем обнаружился стальной стержень, о существовании которого она даже не подозревала.
Возможно, если бы у нее были дети, все повернулось бы по-другому. Ее власть над мужем была бы абсолютной. Но она никогда не хотела иметь детей и предприняла шаги, чтобы этого не случилось. Кардвейл уже давно не входил в ее спальню, и было поздно менять решение.
Мысль о детях заставила Доротею вздрогнуть. Ее мать родила восьмерых детей, и она не пожелала бы этого ни одной женщине. Мама состарилась раньше времени. Когда она оказывалась в интересном положении, то никуда не выезжала и не принимала гостей. Она потеряла интерес к своей внешности и жизни за пределами ее маленьких владений. Ее дети росли, презирая ее.
Нет. Об отсутствии детей Доротея совсем не жалела. Она жалела о том, что ей пришлось помогать девушке, которая сумела настроить против нее мужа. Элли Бранс-Хилл с самого начала была для нее болезненной занозой.
Она долго думала об Элли. Постепенно сковавшее ее напряжение ослабло. Когда она расправится с Элли, Кардвейл станет презирать свою кузину. Никто не захочет сказать о ней доброго слова. Наконец все узнают, какова она на самом деле. Глаза Доротеи блеснули в предвкушении падения Элли и ее братца.
Но чтобы это произошло, ей нужно действовать, осуществить задуманный план.
Она узнала об Элли больше, чем сказала Кардвейлу. Элли поселилась где-то в районе Марилебон. А вот местонахождение Робби оставалось загадкой.
С этой мыслью Доротея встала и дернула за шнурок колокольчика.
На зов явилась молодая горничная, маленькая и стройная. Она была смуглой, а глаза — удивительно светлые. Кардвейл подобрал ее в провинции, буквально умирающую от голода, и взял в дом. Девушка медленно соображала и была немногословна. Кардвейл подозревал, что она сбежала из работного дома или от жестокого хозяина, и надеялся устроить ее в прислуги. Но Доротея, заметив, что уважение к ней значительно возросло, когда знакомые узнали, что она дала приют несчастному созданию, оставила девушку у себя.
Обязанности Морри были необременительными. Она приносила вещи и разные мелочи, бегала с поручениями. Главным ее достоинством в глазах Доротеи было то, что она служила своей хозяйке с рабской преданностью.
— Как тебе идет форма, Морри, — ласково улыбнулась Доротея. Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить Морри вымыться и снять свои лохмотья. — Я говорила тебе, что ты со временем привыкнешь, и была права.
Глаза Морри потеплели. Она присела в реверансе.
— Да, мэм.
— Другие слуги к тебе хорошо относятся? Горничная утвердительно покачала головой.
— Хорошо. Хорошо. — Доротея понизила голос. — Его сиятельство ушел?
— Да, мадам.
Доротея ободряюще улыбнулась.
— Ты ведь знаешь мистера Дерби, поверенного лорда Кардвейла?
Морри кивнула.
— Скажи мне, когда он придет. Только не говори другим слугам, что я хочу его видеть. Это наш с тобой секрет, Морри. Понимаешь?
Глаза Морри блеснули. Она любила тайны.
— Я никому не скажу.
— Хорошая девочка. Я знала, что могу рассчитывать на тебя.
Спустя пять минут Морри вернулась.
— Мистер Дерби в кабинете, — прошептала она. Доротея выждала еще пять минут, потом вышла из своей гардеробной.
Полу Дерби еще не было тридцати. Для своего ответственного поста он был молод и получил его по наследству. Он занял место, освободившееся после смерти отца. Старший Дерби был медлителен, трудолюбив, до определенной степени осторожен. Сын оказался его полной противоположностью. Пол был амбициозен и стремился сделать карьеру. С ростом его влияния он все презрительнее относился к хозяину. По мнению Пола, Кардвейл был не компетентен не только в роли хозяина больших владений, но и в роли мужа.
