– Кто это? – тихо спросила Эйнджел.
– Как, вы не знаете, кто такая Лили Валентайн? О, она просто певичка, о которой в этих местах идет очень дурная слава. Некоторые уверены, что на самом деле она зарабатывает на жизнь совсем другим ремеслом...
Услышав шепот Рейчел, дамы неодобрительно оборачивались в их сторону. Им хотелось получше расслышать, что скажет Пруденс этой самой печально известной всему городу женщине.
– Распутница! – С этим словом Пруденс театральным жестом протянула свою полную руку в сторону удивленной Лили. – Как ты смела войти в обитель Бога, где беседуют порядочные женщины?
Лили склонила голову, и ее яркие волосы блеснули в свете газовых ламп.
– Прошу прощения, дамы, за непрошеное вторжение, – вежливо сказала она низким гортанным голосом, как будто Пруденс только что не называла ее шлюхой. – Но мне нужна жена Холта по очень важному делу.
Слишком удивленная, чтобы быть оскорбленной фамильярностью, с которой Лили произнесла имя ее мужа, Эйнджел медленно встала.
– Миссис Мерфи – это я. В чем дело? Зеленые глаза внимательно оглядели ее с головы до ног, и в них мелькнула искра удивления.
– Нам с вами нужно переговорить по срочному делу, – сказала Лили звучным голосом. – Может, нам лучше выйти?
– Не надо никуда с ней выходить! – негодующе произнесла Пруденс Максвелл, и все дамы подхватили хором ее предостережение.
Заинтригованная словами Лили, Эйнджел вызывающе взглянула на нее.
– Хорошо, я только возьму шаль, – проговорила она.
Вслед ей раздался осуждающий ропот, но она уже ничего не слышала, набрасывая на плечи черное кружево шали. Рейчел была готова последовать за ними, но Эйнджел отрицательно покачала головой, подходя к двери.
– Итак, в чем дело? – спросила она певицу.
В ответ та лишь покачала головой, как бы не желая ничего объяснять при посторонних.
– Так, значит, вы и есть миссис Мерфи, – про бормотала она. – Забавно, я ожидала увидеть нечто другое.
Эйнджел не знала, как ей следовало отнестись к словам Лили.
– Идемте же, я не могу тратить на вас весь вечер, – нетерпеливо схватив ее за руку, сказала Лили.
Выйдя за дверь, Лили остановилась перед окна ми, за которыми толпились дамы общества, горевшие желанием своими собственными глазами увидеть скандальную сцену, которая, несомненно, должна была произойти между Лили и женой Холта. Лили помедлила еще несколько секунд, потом отпустила руку Эйнджел и повернулась к ней лицом:
– Давай ударь меня, милая.
– Что? – Не веря своим ушам, Эйнджел уставилась на красотку.
– Ты правильно меня поняла, – быстро сказала Лили тихим голосом. – Давай же, прямо сейчас, пока они все смотрят на нас.
Играя на публику, Лили издевательски улыбнулась Эйнджел.
– Только не слишком сильно, я только что починила свои зубы, – добавила она шепотом.
– Вы сошли с ума! Как я могу ударить вас...
– Так вот знай – я спала с твоим Холтом!
Бац! Эйнджел даже не поняла, как ее ладонь, будто по своей собственной воле, оставила яркий красный от печаток на напудренном лице Лили.
– Отлично! Из тебя бы получилась прекрасная актриса, – кисло заметила Лили, осторожно касаясь горевшей от удара щеки. – А теперь слушай меня очень внимательно, цыпленок. Холт просил меня спасти твою репутацию, поэтому на счет «три» я повернусь и помчусь по улице, так будто за мной гонятся псы ада. Ты должна преследовать меня, выкрикивая что-нибудь грубое в мой адрес, чтобы все выглядело максимально правдоподобно. И ради Бога, не останавливайся! На карту постав лена жизнь Холта!
Эйнджел во все глаза смотрела на Лили, чувствуя, как внутри нее поднималась волна дурного предчувствия. Не к добру было это неожиданное появление Лили в Триумф-холле. При одном только упоминании имени Холта сердце Эйнджел болезненно сжалось.
– Что случилось?
– Холт попал в засаду, – кратко ответила Лили. – Только что в него стреляли неподалеку от салуна Джейка.
– Беги за мной! – не обращая внимания на горестный вопль и причитания Эйнджел, сказала Лили.
С этими словами она повернулась и быстро побежала по улице.
Не ощущая холода, не видя внимательных глаз толпившихся у окон дам, Эйнджел помчалась вслед за городской шлюхой, выкрикивая непристойные ругательства в ее адрес.
Завернув за угол городской парикмахерской, Лили остановилась у задней двери узкого двухэтажного здания, которое было чем-то знакомо Эйнджел. Но она слишком волновалась за Холта, чтобы негодовать или удивляться, когда поняла, что это городской публичный дом.
– Это единственное место, где Холт в полной безопасности, – быстро сказала Лили в ответ на немой укор в глазах Эйнджел. Рывком распахнув дверь, она почти втолкнула Эйнджел внутрь помещения. Приглушенные звуки расстроенного пианино до неслись до них сквозь задрапированные бархатом двери справа. Где-то наверху хриплым голосом смеялась женщина. Волоча за собой Эйнджел вверх по узкой лестнице, Лили, казалось, ничего этого не замечала. Остановившись перед дверью за красными портьерами, она осторожно постучала. Войдя в комнату, Лили тут же отошла в сторону, и Эйнджел увидела мужчину, лежавшего в постели.
– Холт! – с нескрываемым ужасом воскликнула она.
Подойдя неверной походкой к постели, Эйнджел увидела бледного и совершенно неподвижного Холта. Она резко повернулась к Лили:
– Где же доктор?
– Доктор уже был, – откликнулась певица. – Он зашил Холта, сделал все, что мог. Теперь остается только ждать.
Эйнджел посмотрела на пропитанные кровью бинты, закрывавшие левое плечо и предплечье Холта. Едва слышно застонав, он заметался в постели, и Эйнджел облегченно вздохнула – значит, жив! И тут же ее пронзило острое чувство отчаяния и беспомощности.
– Я знала человека, – сказала Аили, – в которого попала шальная пуля, и он очень быстро по правился.
– Но ведь это не шальная пуля, не так ли? – Эйнджел повернулась к Лили, ожидая ответа. – Вы же сказали мне, что он попал в засаду.
– Разве? – задумчиво произнесла Лили. – Я неправильно выразилась. Скажем, это был буйный вечерок в салуне у Джейка.
У Джейка? Должно быть, так назывался салун, в который Холт отправился, пока Эйнджел была в Триумф-холле. Она прикусила губу и снова обратила свое внимание на Холта. Ей хотелось склониться над ним и обнять его голову, но ее сдерживало присутствие Лили.
– Давай, не стесняйся, – без слов поняла ее Лили. – Сейчас ты ему очень нужна.
Эйнджел взяла влажную вялую руку Холта в свои ладони.
– О Холт, – в отчаянии прошептала она.
Его ресницы дрогнули, знакомые серо-стальные глаза открылись, и лицо исказилось гримасой боли.
