— Ты подслушивала, юная леди, — сердито сказал Гарольд. — Иди спать. Я разберусь с тобой утром.
Фаллон одарила Аларика злобным взглядом. Казалось бы, пришел долгожданный день встречи с отцом, а из-за этого нормандского ублюдка все обернулось так неладно. Она выпрямилась и, повернувшись, направилась к двери. Когда она вышла из комнаты, ее отец, добавляя соли на ее рану, вновь извинился.
— Выдайте ее побыстрее замуж, — смеясь посоветовал Аларик. — Если бы я был ее отцом, я бы уже помолвил ее, причем зятя бы выбрал с твердым характером.
Вздохнув, Гарольд медленно проговорил:
— У меня уже сотни брачных предложений, есть даже из таких отдаленных стран, как Испания и Византийская империя… Но она пока еще ребенок.
— Да, ребенок.
Фаллон очень была недовольна тем, как с ней обошлись вечером. Утром она с радостью узнала, что ненавистный норманн уехал.
Черев год после возвращения Годвина в Англию его семья собралась в Винчестере. Шел второй день Пасхи, они отпраздновали святой день вместе с королем, после чего сели обедать. Фаллон сидела между матерью и Элсбет, но она была горда тем, что отец и дедушка восседали по обе стороны от Эдуарда. Это была веселая Пасха, и казалось, что никаких раздоров между Годвином и королем Эдуардом отродясь не бывало.
На столе было много вкуснейших блюд — королевские повара хорошо потрудились. Мясо кабана и оленя жарилось на вертеле в центре зала над огнем, который должен был также согревать обедающих. В углу тихонько играли музыканты. Фаллон помогла сунуть в рот кусок мяса младшему братишке и восхищенно огляделась вокруг. Даже Эдуард с его вытянутым лицом выглядел сегодня нарядным и красивым в своем пурпурном одеянии. Отец был одет в красное, Годвин — в темно-синем наряде. Ее тетя, жена короля, молодая и очень красивая, тоже присутствовала на обеде. Все же Фаллон считала, что никто не может затмить отца, ибо он самый красивый, еще совсем молодой — он едва отметил свое тридцатилетие. Фаллон не сомневалась, что он самый лучший человек, который когда-либо жил на земле. Она любила его всем сердцем.
Элсбет напомнила Фаллон, что она весь год была непослушной, и поэтому сейчас, даже наблюдая за отцом, девочка опустила голову, чтобы помолиться и попросить у Господа Бога прощения. Отец объяснил ей, что гордость — великий грех, и ничто не придет к человеку, будь он раб, крепостной или король, если Бог не проявит свою щедрость. Она быстро попросила прощение за то, что докучала и причиняла много забот королю Эдуарду, ну а что касается норманнов, то Бог должен понимать, что она не звала этих несносных созданий в Англию. Затем она поблагодарила Господа за то, что он послал отличный год: погода была все время хорошая, урожаи обильные, а цветы этой весной были бесподобно красивые.
Фаллон закончила молитву, и тут ее внимание привлек дедушка. Годвин дружелюбно улыбнулся и протянул руку слуге, который споткнулся о помост.
— Ну вот, один брат помогает другому, — шутливо сказал Годвин.
— Да, и мой брат мог бы помочь мне, — вмешался король, — если бы был жив.
Фаллон увидела, как посуровело лицо дедушки. Она знала, что его обвиняли в причастности к гибели брата Эдуарда. Но его же оправдали, пэры признали его невиновным!
Фаллон не знала, хотел ли король расстроить дедушку, но она видела, что Годвин расстроился. Она даже не была уверена в том, что за словами Эдуарда что-либо скрывалось. Возможно, он всего лишь сожалел о потере брата.
— Я… — произнес Годвин, и вдруг его голос прервался, лицо побагровело, и он свалился на королевскую скамейку для ног.
Фаллон услышала, как закричала мать. Поднялся всеобщий переполох. Вскочил отец и наклонился над дедушкой. Вокруг них суетились братья. Король, похоже, был в смятении. Годвина перенесли в королевскую опочивальню, и Эдуард послал за самым надежным лекарем.
Фаллон не разрешили войти туда. Элсбет увела ее к братьям в детскую.
— Дедушка очень-очень больной, — сказал Гален, ее старший брат.
Там младший из братьев стал плакать. Аэлфин, который был на год младше Галена, заявил:
— Люди шепчутся, что дедушка задохнулся потому, что виноват в убийстве.
— Он невиновен! — горячо воскликнула Фаллон. — Дедушка невиновен в убийстве! Эдуард ничего не имел в виду, когда бросил эту фразу!
Однако Фаллон было страшно. Неужели Эдуард все эти годы считал, что Годвин причастен к убийству? Не станет ли он теперь мстить их семье?
— Нам не надо бояться, — сказал Аэлфин, неловко кладя руку ей на плечо.
— Не смеши меня. Я ничего не боюсь! Я никогда не буду бояться! — возразила Фаллон. Она взяла Тэма и прижала его к себе. — Все в порядке, Тэм, все в порядке. Дедушка обязательно поправится.
Но она не была в этом уверена, как не были уверены и ребята. Вероятно, они инстинктивно почувствовали, что прежнее не повторится, что их суровый и властный дедушка никогда больше не ущипнет их за щеку, не усадит на колени и даже не повысит на них голос и не отругает.
Годвин так и не заговорил. В четверг он умер.
После смерти отца Гарольд стал самым важным человеком в стране. С уходом Годвина король обратил свои взоры на него. Однажды ночью Фаллон подслушала, как в родительской спальне отец, смеясь, говорил матери, что Эдуард теперь и шагу без него не может ступить.
— Думаю, — размышлял Гарольд, — что я для короля более удобоваримый кусок, чем отец. Я не обладаю его неистовым характером.
— Нет, — ласково сказала Эдит, — ты спокойный и рассудительный. Ты прислушиваешься к людям и делаешь все, чтобы уменьшить тот вред, который приносят дикие обещания короля. Ты терпелив к нему, ко всем относишься по-доброму и с пониманием. Ты выдающийся граф!
— Гм, — недоверчиво проговорил отец. Он поцеловал жену и зашагал по комнате. — Я обсуждал вопрос о преемнике с королем. Мы собираемся отправить тайных посланцев на континент, чтобы найти других членов королевской семьи.
— Наверняка прямых наследников нет, — усомнилась Эдит.
— Они могут быть. Ты только подумай, любовь моя. У Эдмунда и Кнута и у их трех жен было семнадцать детей. Возможно, кто-то из них жив. Так или иначе, надо поискать. — Он помолчал. — Эдуард не будет жить вечно… Боюсь, что у нас опять будет датский король, если мы не найдем наследника. Люди из витенагемота не хотят иностранца, поэтому они провозгласят датчанина.
— Почему ты не хочешь быть королем? — спросила Фаллон, появляясь в комнате.
Гарольд засмеялся, поднял дочь и усадил ее на колени.
— Ты, без всякого сомнения, принцесса, моя дорогая, но я не король. Я сейчас первый дворянин в стране, и мы будем этим довольствоваться. У отца я научился, как помогать королю, как править страной и защищать закон. Но мы не королевской крови, мы дворянской. Поэтому я должен быть около трона, но не на троне. Мне доставляет удовольствие помогать править. Понимаешь?
