Она крепче прижалась к Чарли:
— Что случилось?
— Команчи, — мрачно пробормотал он. — Я так и полагал, что рано или поздно мы увидим дело их рук.
Пока Кейт боролась с волнением, Дюранго спешился и вынул из чехла винтовку, а когда Кейт собралась последовать его примеру, проворчал:
— Нет. Оставайтесь и стерегите лошадей, пока я разведаю окрестности.
Соскочив с седла, Кейт нервно подобрала поводья:
— Да, Чарли.
Уходя, он зловеще добавил:
— Кстати, на вашем месте я бы не пытался бежать.
Она проглотила комок в горле.
Прижавшись к лошадям, девушка догадалась: Чарли старается оградить ее от ужасного зрелища. Она видела легкий дымок, поднимающийся из-за повозки; в воздухе отвратительно пахло обгоревшим мясом. Неужели индейцы? Справившись с тошнотой, она взглянула на деревья. Придется на время оставить всякую мысль о побеге.
Услышав птичий крик, она посмотрела вверх. В безоблачном синем небе кружили канюки. Зловещее зрелище. У нее еще сильнее свело желудок.
Кейт вновь взглянула на обгоревший фургон, на его обгоревшие колеса и несколько пятен облезлой красной краски по бокам. Ею овладело глухое отчаяние. Господи, да ведь ей знакома эта повозка!
— Дерьмо!
Услышав из-за повозки ругательства Чарли, Кейт не вытерпела. Бросив поводья, она устремилась вперед. Забежав за фургон, она содрогнулась при виде страшной картины: к земле колом было пригвождено ободранное обуглившееся тело или, точнее, то, что от него осталось. Труп все еще тлел, жужжали мухи, и стояла невыносимая вонь.
На Кейт накатила тошнота. Пошатнувшись, она бросилась к кустам, и ее вывернуло наизнанку.
Тут же на ее плечо осторожно легла мужская рука.
— Успокойтесь, душечка, успокойтесь, — прошептал Чарли. — Разве я вам не говорил держаться отсюда подальше?
Ужас и отвращение овладели Кейт, ей не было стыдно перед Чарли за свою слабость. Выпрямившись, она, дрожа и рыдая, бросилась в его объятия.
— Чарли, почему они сотворили с ним такое? Живьем содрали с бедняги кожу, сожгли его и…
— Успокойся, милая, — беспомощно повторил Дюранго, крепко прижимая ее к себе и поглаживая по спине. — От подобных дум легче не станет.
Отстранившись, Кейт подняла на него залитое слезами лицо.
— Но мне известен этот мужчина, Чарли. Я почти уверена: это странствующий торговец Алозий Маккой. Он, бывало, заезжал к нам на ранчо и продавал Кончите свои товары.
— Кейт, мне жаль, — тихо проговорил Дюранго, боль-шим пальцем стирая слезу с ее щеки. Услышав негромкое ржание Черта, он откашлялся. — Послушайте, голубушка, приведите лошадей сюда, а не то дым испугает их и они разбегутся. Я пока похороню мистера Маккоя.
Она робко спросила:
— Вы полагаете, команчи заметили нас? Чарли отрицательно покачал головой:
— Будь это так, мы бы уже не стояли здесь.
Поморщившись от его слов, Кейт повиновалась ему. Когда она вернулась с лошадьми, Чарли, вырыв неглубокую могилу, похоронил в ней Маккоя.
Сняв шляпу, он вытер со лба пот.
— Кейт… — Он взглянул на Черта. — Нам было б гораздо спокойнее, если б вы позволили мне…
Она тут же бросилась на защиту своего коня:
— Ни за что на свете, Чарли. Он шумно вздохнул.
— Ладно, пусть все остается как было. — Он кивнул в сторону могилы: — Полагаю, нам следует прочесть над ним молитву?
Кейт яростно замотала головой:
— Давайте уйдем отсюда. Думаю, мистер Маккой понял бы нас.
Они ехали в угрюмом молчании. Перед взором Кейт по-прежнему стояла душераздирающая картина. Одно лишь служило ей утешением: Чарли нежно обнял ее и назвал милой. И правда, в его объятиях она забывалась в сладкой истоме…
Вечером они остановились в небольшой лощине, где под сенью низкорослых дубов протекал родник, и поужинали сваренной Чарли фасолью с копченой грудинкой. Когда тьма окутала землю, они маленькими глотками прихлебывали кофе. Кейт пристально смотрела на огонь, а Дюранго, положив ружье на колени, настороженно оглядывался вокруг.
— Зачем команчи так поступают? — наконец спросила она. — С рождения я наслушалась немало страшных историй про них, но увидеть такое…
Чарли взглянул на нее сквозь языки пламени и заметил в ее прекрасных глазах боль и разочарование. Вспомнив ее дрожащее тело в своих объятиях и нараставшую в нем ярость, он захотел, чтобы в его силах было прогнать это страдальческое выражение, и погрустнел при мысли, что не может защитить ее от суровой прозы жизни.
— Обычаи команчей не похожи на наши, — задумчиво начал он. — Их храбрые воины не находят ничего зазорного в том, чтобы подвергать пыткам пленников или даже сжигать живьем. Они полагают, что и мы будем поступать так же с их плененными сородичами. Кейт покачала головой.
— Почему они не замирятся, как племена алабама и кушата?
Дюранго посмотрел на восходящую луну.
— Команчи всегда славились жестокостью, как и киова, их собратья по племенному союзу.
Кейт раздраженно взмахнула рукой:
— Но зачем им убивать мистера Маккоя?
— Думаю, им понадобился его товар. Для них это военная добыча.
— Стало быть, они содрали с него кожу живьем за десяток блестящих кастрюль, несколько кусков материи и пару-другую ожерелий? Какая несправедливость! Ведь мистер Маккой не сделал им ничего плохого.
— Полагаю, они смотрят на это иначе. — Вздохнув, Чарли подбросил в огонь засохший сук. — Вам когда-нибудь доводилось слышать о битве старейшин?
Кейт сдвинула брови:
— Краем уха, да и давно. Дюранго понимающе кивнул:
— По-моему, вы тогда еще не родились, а я был ребенком. Случилось это в 1840 году в Сан-Антонио.
— Вы были там?
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, но в отряде Джека Хея мне много что порассказали старые рейнджеры. Тем летом, в президентство Ламара, представители правительства договорились со старейшинами команчей о перемирии. Все старейшины прибыли в Сан-Антонио на конференцию. Они даже привезли с собой жен и молодую белую пленницу Матильду Локхарт. Команчи собирались в знак добрых намерений передать ее техасцам.
Упершись локтями в колени, Кейт склонилась вперед.
— Да, кажется, я что-то слышала про нее. Ну и что же произошло?
Чарли ткнул прутом в пламя.
— Вроде бы команчи изнасиловали и пытали Матильду. Ее тело было страшно изувечено. Когда же она поведала, что индейцы держат у себя еще нескольких белых девушек… — Он покачал головой. — Ну, местные власти прямо рехнулись. Они вдруг решили держать старейшин в заложниках, пока команчи не вернут всех пленниц.
— Не могу сказать, что виню их, — тихо проговорила мисс Мэлони.
Чарли печально улыбнулся:
— В таком случае вам ничего не известно об индейских обычаях. Нарушение перемирия для индейца немыслимо. Когда техасцы окружили старейшин, те яростно сопротивлялись. Многие погибли. С тех пор команчи ведут против техасцев настоящую войну.
