Роберта изворачивалась и так и эдак, но лишь вспотела и раскраснелась от этих усилий. О господи, почему взрослые женщины не способны сами одеться?
— Черт побери! Ну сколько же это будет продолжаться, — ворчала она, борясь со своим неподатливым платьем.
— Ты что-то сказала? — отозвался маркиз.
С ярко пламенеющими щеками Роберта высунулась из-за ширмы.
— Я говорю, ты не мог бы…
Жадный блеск сверкнул в его понимающих глазах. Он быстро подошел к ней и сказал:
— Тогда повернись.
Роберта испытывала самое сильное смущение за все время их знакомства. Просить его помощи в таком интимном деле было унизительно для нее, и девушка молча повернулась к нему спиной.
Выказав немалую ловкость и умение как мужчина, которому не раз приходилось застегивать женские платья, Гордон за несколько секунд справился с делом. Он приблизился вплотную к ней и, приложив губы к ее уху, прошептал:
— Готово, ангел.
Волна утонченного наслаждения пробежала у нее по спине. Стремясь избавиться от его опасной близости, Роберта повернулась, едва не уткнувшись ему в грудь, и сказала:
— Благодарю вас за помощь, милорд.
— Мне самому это доставило удовольствие, поверьте.
С этими словами он галантным жестом предложил ей руку, и Роберта осмелилась наконец поднять на него глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Гордон вопросительно поднял брови, и она неохотно взяла его под руку. Вместе они вышли из спальни и зашагали по коридору к лестнице.
Роберта вздохнула с облегчением, когда ей удалось сесть за большим столом слева от Гордона, что позволяло легко прятать проклятое пятно от его испытующего взгляда. За столом уже сидели дядя Ричард, тетя Келли, Самма, Отма и Блайт. Аврора и Блис сели слева от Роберты.
За ужином граф Ричард и Гордон почти беспрерывно говорили о делах, политике, шотландском и английском троне. Такое пренебрежение к ней нисколько не беспокоило Роберту. Невнимание маркиза давало ей возможность незаметно рассматривать его.
Когда он потянулся за бокалом вина, Роберта обратила внимание на его руки. С длинными и сильными пальцами, они, казалось, играючи могли справиться с тяжелым шотландским палашом. Его пальцы коснулись ножки бокала так же мягко, как только что пуговиц ее платья.
Роберта медленно подняла взгляд. Он держался высокомерно, хотя и чуть расслабленно. Профиль словно высечен из камня. Каштановые волосы слегка ниспадали на шею.
Боже правый! У этого человека даже уши были красивой формы. Она быстро отвела глаза, заметив, что Гордон поворачивается к ней. Неужели он почувствовал на себе ее взгляд? Он потянулся рукой к ее рукам, лежащим на коленях, наклонившись ближе, прошептал ей на ухо:
— Может, погуляем по саду, прежде чем идти спать?
— Хорошо, — неуверенно ответила она.
Она любила бархатную темноту ночи, потому что та скрывала все изъяны. К тому же девушка чувствовала себя в достаточной степени защищенной — ведь пятеро ее юных кузин, разумеется, будут сопровождать их.
Роберта посмотрела вдоль длинного стола в сторону Блайт и спросила:
— А вы пойдете с нами?
Блайт, Самма и Отма улыбнулись ей, но отрицательно покачали головами. Это удивило Роберту. Обычно ей с трудом удавалось отделаться от них, когда хотелось побыть одной. Она мысленно чертыхнулась в их адрес и повернулась, чтобы пригласить с собой Блис. Но тут заметила, что восьмилетняя Блис усиленно подмигивает маркизу. Недоумевая, Роберта посмотрела на маркиза, но тот, казалось, ничего не замечал.
Снова повернувшись к кузине, Роберта начала:
— А ты не могла бы…
Но Блис только зевнула и деланно потянулась.
— Я та-ак устала, — сказала она.
Роберта посмотрела на Аврору, но, словно предупреждая ее вопрос, Блис озабоченно пробормотала:
— Бедняжка Аврора очень утомилась, и нам придется на руках нести ее в постель.
Гордон хрипло рассмеялся и сказал:
— Раньше я не понимал, до чего же забавными могут быть маленькие девочки. Надеюсь, у нас их будет достаточно, чтобы наполнить ими замок Инверэри. — Тут он поднялся и, коснувшись плеча Роберты, добавил: — Ну что, пойдем прогуляемся по саду?
Обеспокоенная, Роберта кивнула и со вздохом поднялась из-за стола. Теперь, когда она уже согласилась на прогулку, отказаться, не оскорбив его, было невозможно. Пока они шли с маркизом через большой зал, Роберта украдкой оглянулась через плечо. Ее кузины сидели за столом и улыбались так, словно были посвящены в какую-то тайну. Когда же она задержалась в дверях и бросила на них особенно долгий и многозначительный взгляд, все пятеро тут же принялись громко потягиваться и зевать, изображая усталость.
Но им ни на миг не удалось ввести ее в заблуждение. Ну как же, так она и поверила им! Она еще наведается в их спальню, как только вернется с этой прогулки. Чтобы держать маркиза от себя подальше, ей нужна была их помощь. И если понадобится, она готова даже заплатить своим кузинам, лишь бы они не оставляли их наедине и следовали за ней и маркизом по пятам.
Выйдя в сад, Роберта глубоко вздохнула, любуясь красотой ночи. Молодой месяц в окружении сотен сверкающих звезд висел прямо над головой на черном бархатном небе. Вечерний туман, словно льнущий к ней любовник, покрывал Темзу и, свиваясь, наползал на ближайший берег. Ароматный дымок из прибрежных домов смешивался с морозным воздухом.
Гордон и Роберта двинулись через лужайку к реке.
Под покровом темноты Роберта не прятала свою левую руку в карман.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Гордон, заметив усмешку, скользнувшую по ее губам. Роберта искоса взглянула на него.
— Англичане называют такую погоду зимой, — ответила она.
— По сравнению с нашей хайлендской стужей это почти что лето, — отозвался Гордон. — Посмотри-ка, дорогая, какой восхитительный месяц и звезды на небе? Но они не так красивы, как ты.
— Странно, что такой завзятый волокита сравнивает меня со столь недосягаемым предметом, как месяц, — сказала она.
— Это удивительное время года, — заметил Гордон, проигнорировав колкость. — Оно символизирует юность в лоне старости и старость в юности.
— Жизнь в смерти и смерть в жизни, — тихим голосом добавила Роберта.
— Да, дорогая, это и конец и начало годового круга, — сказал Гордон. — В древнем календаре есть так называемый Пустой день. Это двадцать третий день декабря, самый короткий день в году, когда могут произойти и происходят чудеса.
— Да ты еще и язычник! — удивилась она.
— Я люблю читать книги. А что означает твое «еще»?
— Вдобавок к тому, что ты хайлендский дикарь, — схитрила Роберта. Она знала, что ее тетка верит в старые поверья, но оказывается, что и он… А вдруг этот маркиз знаком с какой-то языческой магией?
