— Аргайлл обшарит всю страну и найдет нас. Он преисполнен решимости меня заполучить.
— Но он не получит тебя, — заявил Робби с легкой улыбкой. — Прежде я его убью!
— Королева и ее министры жаждут заключения договора. И ради этого они готовы тебя уничтожить.
— Такая же прекрасная причина умереть, как и все остальные, — пробормотал Робби, повинуясь кодексу чести, понять который Роксана была не способна.
— Не умирай за меня и даже не думай об этом, — попросила она в ужасе, что он готов отдать за нее свою прекрасную жизнь. — Я бы предпочла мужа, который на этот раз выживет.
Его темные глаза удивленно блеснули.
— Так ты выйдешь за меня?
— Нет-нет, я не это хотела сказать, — запротестовала она.
— Именно это! — торжествующе объявил Робби, сверкая белозубой улыбкой. — Придется приказать снять с меня мерку для свадебного наряда!
«Не искушай судьбу, Робби, — взмолилась Роксана, — тем более теперь, когда наши жизни в таком разброде. Я не должна была говорить то, что сказала сейчас. Не знаю, почему я это сделала и почему испытываю к тебе такие чувства, — вздохнула она.
— Просто передо мной невозможно устоять, — обаятельно улыбнулся Робби.
Он излучал уверенность и надежду, и Роксана не могла не поверить его словам.
— Хорошо. Возможно, в лучшие времена, когда мы снова окажемся в безопасности, — продолжал Робби. — Когда боги опять улыбнутся нам.
Он сжал ее хрупкие плечи, притянул к себе и обнял.
— Тогда ты выйдешь за меня.
Как оптимистично он настроен… И Роксана каким-то краем сознания, свободным от практичности, надеялась, что он прав. Она увлечена, или влюблена, или просто обезумела, ибо все, что видела, — его красоту, все, что хотела слышать, — слова любви, словно была девчонкой, потерявшей голову от неотразимо красивого мужчины. И невозможно отрицать, что он прекрасен до умопомрачения, со своими длинными локонами, густыми ресницами и чувственными губами, искушавшими ее.
— Скажи, — пробормотал он.
Роксана колебалась. То, что он просил, не только трудно, но и скорее всего невозможно. А она давно уже не наивная девчонка.
— Если бы я была одна…
— Скажи «да», — перебил он.
— Не могу.
— Я сделаю тебя счастливой.
— Знаю.
— И этого достаточно, неужели ты не понимаешь?
— То есть все остальное не важно: мои дети, мой возраст, да и твой тоже…
Робби стал ее целовать, потому что не хотел спорить, когда уже все решил.
— Ну вот, — прошептал он, поднимая голову, — это тебе на память, чтобы ты меня не забыла.
— Это невозможно, — вздохнула Роксана, сгорая от любви и желания.
Робби вдруг насторожился и прислушался. В коридоре послышался какой-то шум.
— Держись подальше от Аргайлла, — резко бросил он, вернувшись к реальности.
— Попытаюсь.
— Неверный ответ.
— Я действительно попытаюсь, — беспечно пообещала Роксана.
— В таком случае я действительно попытаюсь не видеться с тобой, — мягко возразил он.
— Я придумаю что-нибудь, чтобы одержать на расстоянии.
— Господи, как же я выживу, не видя тебя?
— Только до… как ты сказал… до сентября.
— Черт побери! Это целая жизнь! — выругался он.
Кто-то подошел к двери.
— Иди, — нервно прошептала Роксана.
— Береги себя, — пробормотал Робби, отпуская ее.
Смежная дверь открылась, и Амелия яростно замахала руками, требуя, чтобы Робби убрался. Тот секунду постоял, глядя на Роксану, боясь оставлять ее во власти Аргайлла, но тут же кивнул, повернулся и исчез.
— Видела, куда он побежал?
Амелия, стоявшая у окна, которое выходило в сад, резко повернулась.
— Не знаю и знать не желаю! И ты не желаешь! У двери кабинета стоял мой мажордом. И я не уверена, что он не подслушивал. Поэтому скажи мне, что Робби Карр решил быть здравомыслящим и оставить тебя в покое, и тогда я буду спать по ночам намного крепче.
— По крайней мере я так думаю…
— Это утешает, — пробормотала Амелия, закатив глаза к небу.
— Мы заключили нечто вроде соглашения.
— Сделай милость, не нужно такого витиеватого стиля!
Роксана улыбнулась:
— Он абсолютно невероятен.
— Невероятно глуп? Невероятно наивен? Невероятно привлекателен? Скажи «тепло», когда я произнесу нужное слово. Черт! — выругалась Амелия, хмуро разглядывая лицо подруги. — Тебя затянуло по самую маковку, верно?
— Не знаю, как объяснить. Будь я религиозной, сказала бы, что это Господня воля.
— Но поскольку ты не слишком религиозна, может, дело в его сильном молодом теле и неутолимой чувственности?
— Вполне вероятно, — ухмыльнулась Роксана.
— Если ты немедленно не сотрешь с лица это влюбленное выражение, тебе понадобится охранник. Иначе Куинсберри пустит по твоему следу шпионов и найдет твоего любовника.
— Я все равно ничего не скажу, хотя бы потому, что не знаю, где Робби.
— А вдруг ему все равно, знаешь ты или нет? Этот человек не вполне нормален, и кто может сказать, каких сказок наплели ему его прихлебатели. Подумай хотя бы о детях!
Последние слова подействовали на Роксану как ведро ледяной воды, мгновенно погасившей ее любовные фантазии.
— Ты, конечно, права насчет Куинсберри, — согласилась она. — Спасибо, что напомнила. Мне еще предстоит обескуражить Аргайлла.
— Это потребует невиданного чуда.
— Если он окажется несговорчивым, мне самой придется ненадолго исчезнуть. Если ты об этом услышишь, не поднимай тревоги.
— Ничего больше не говори, — поспешно перебила Амелия. — Я не хочу ничего знать.
— Понятно, — кивнула Роксана. — А теперь бери детей и уезжай скорее. Может быть, Куинсберри уже идет по следу Робби.
— Береги себя. Будь осторожнее.
— О, я буду крайне осторожна, учитывая, что оказалась между Каррами и их врагами.
Амелия нахмурилась:
— Робби не следовало так с тобой поступать.
