Ознакомительная версия.
– Кстати, Дмитрий, а что случилось, почему я не могу ехать к вам? – Роман никогда не страдал избытком гордости, – мне казалось, что твоя бабушка, когда я уезжал, не приказывала спустить собак, если я снова окажусь поблизости.
– А что, матушка Ильи именно так распорядилась? – Дмитрий расхохотался. – Тогда ты не рассказал мне и половины. Пока что ваши шалости тянут только на «Когда бы ни приехал этот господин, нас нет дома!». Но нет, дело не в бабушке. У нас сейчас живет бабушкина сестра с воспитанницей, совсем юной девушкой, они приехали из Польши.
– И что из этого? У вас не хватает комнат для гостей? – искренне изумился Роман.
– Ты что не слышал? Воспитанница сестры моей бабушки – очень добропорядочная девушка из приличной семьи. А теперь подумай и скажи, можно ли тебя поселить в одном доме с юной неопытной барышней?
Ларин честно задумался, потом спросил:
– А приданное у нее большое?
– Ни гроша!
– Тогда можно, – твердо сказал Роман. – Юные девицы для простого флирта слишком опасны и малодоходны, а жена мне нужна богатая. Очень богатая, – подчеркнул он.
Хотя Роман не скрывал, что берет деньги у своих любовниц, мнение окружающих о нем не портилось. Как то молчаливо предполагалось, что если это устраивает дам, то остальным дела нет. А с юными девушками он действительно никогда не связывался. Тем не менее, Дмитрий не изменил своего решения:
– Увы, боюсь, что бабушка и ее сестра будут другого мнения. Репутация девушки и все такое, понимаешь?
– Не очень. Мне, видишь ли, как то не приходило в голову особенно заботится о своей собственной репутации, так что переживать за других… – Роман пожал плечами.
– Именно это я имел в виду.
– Возможно ты прав, – Ларин отнесся к неудаче философски. – Ладно, подыщется что-нибудь другое. Тем более, я где-то слышал, что польки в своем стремлении соблюдать приличия, становятся еще чопорнее англичанок.
– Она не полька, она русская, – с легким неудовольствием сказал Дмитрий. – Александра Владимировна Тулешова. Когда родители умерли, она осталась без средств к существованию и бабушка Магдалена взяла ее под свою опеку.
– Надо же, прямо готовая история для романа! Осталось только устроить ей встречу с прекрасным принцем, который в нее безумно влюбится, и можно отдавать в печать… – усмехнулся Ларин. – Да не смотри на меня так, я уже сказал, что на роль принца не гожусь. Мне самому принцесса побогаче нужна а не бесприданница.
– Иногда ты бываешь невыносим, – проворчал Дмитрий. – Полная безнравственность.
– Абсолютная, друг мой, абсолютная, – заверил его Роман. – А кстати, что девица, мила? И как насчет твоего присутствия в доме, оно не угрожает ее репутации? – теперь по его губам скользнула довольно ехидная улыбка, но при этом все лицо выражало такое дружелюбие, что Дмитрий глупо выглядел бы, попробуй обидеться.
Не очень ловко, но решительно, он перевел разговор на общих знакомых. Ларин, безразлично пожав плечами, подчинился и начал делиться светскими новостями, которые узнал за последние две недели. Дмитрий слушал, вставлял уместные замечания в нужных местах, а сам думал о Сашеньке. И никак не мог понять, почему же ему так неприятно обсуждать девушку, с кем бы то ни было. Было странное ощущение, что он просто не хочет делить ее ни с кем.
Через пару часов, после обильного ужина и длительной беседы, он с тайным облегчением, распрощался с Лариным, решительно отказавшись от предложения пойти поискать развлечений и вернулся в гостиницу. Завтра рано утром он уезжает домой. Боже, как он соскучился по… Сашеньке?
Как быстро проходит время. Дмитрий вернулся и дамы, которые в его отсутствие жизнь вели самую скромную, снова закружились в неспешном водовороте сельской светской жизни. Сашенька, расставив утром цветы в вазы и полюбовавшись результатом, задумалась над важнейшим вопросом, какое платье предпочесть на вечер. Пожалуй надо подняться к себе и… тут плавное течение мыслей прервал вопль Луизы, поварихи.
Она влетела в гостиную и, не переставая вопить «Мадмуазель, мадмуазель», схватила Сашеньку за руку и куда-то потащила. Растерявшись от такого напора, девушка сделала несколько шагов, прежде чем сумела остановить Луизу. За время общения с темпераментной поварихой, Сашенька сделала вывод, что чем громче кричит Луиза, тем спокойнее должна быть она сама. Если не привести француженку в чувство спокойным и строгим обращением, она способна биться в истерике целый день. Правда в таком состоянии, как сегодня, Сашеньке видеть ее еще не приходилось.
– Мадмуазель! – прорыдала Луиза, – мой пирог! Эта негодная Анисья, о боже, мой пирог! Плита, мадмуазель, что теперь будет! О, мой пирог, мадмуазель, Анисья, это ужасно!
Сашенька беспомощно огляделась. Бесполезно. Как только раздавался крик Луизы, дом моментально вымирал. Следуя примеру графини Сотниковой, все остальные так же предоставляли Сашеньке право общения с разгневанной поварихой.
Минут через десять ей удалось понять, в чем дело. Захлебываясь, сморкаясь и время от времени издавая душераздирающие вопли, Луиза поведала ей, что приготовив совершенно изумительный мясной пирог по рецепту Луизиной бабушки, который та открыла по страшным секретом только ей, своей любимой внучке, она поставила его печься, а сама, по причине сильнейшей головной боли пошла отдохнуть. Нет, она не оставила этот чудесный пирог без присмотра, мадмуазель не должна даже предполагать такое! За пирогом должна была следить Анисья, одна из помощниц на кухне. Но Анисья не оправдала оказанного ей доверия. Оставив свой пост, она отправилась на свидание с женихом, младшим конюхом. И первое, что почувствовала проснувшаяся Луиза – это сильнейший запах гари!
– Мой пирог, мадмуазель, он совсем сгорел, пойдите, посмотрите, он превратился в угли! – причитала она теперь.
– Подожди, Луиза, я понимаю, что это очень неприятно…
– Неприятно, мадмуазель! Это называется неприятно! Пойдемте на кухню и вы посмотрите во что превратилась плита! Эта ужасная Анисья прячется от меня, но я найду ее и задушу собственными руками! Посмотрите только, во что превратился мой пирог! Пойдемте сейчас же.
– Луиза, я совершенно не собираюсь смотреть на сгоревший пирог. Я не думаю, что это зрелище будет забавным или поучительным.
– Но от него же остались одни угли, что здесь может быть забавного? – все еще всхлипывая, но уже почти нормальным голосом, с упреком сказала Луиза. – А плита? Пойдите посмотрите на плиту! О, эта негодная Анисья!
– И на плиту я не хочу смотреть. – Сашенька была тверда. – Пусть на нее любуется Анисья. А потом пусть почистит ее. И вы лично проверите, чтобы на плите не было ни единого пятнышка.
Ознакомительная версия.
