— К несчастью, — продолжал он, — только последнее из всего перечисленного я могу сделать, не потеряв при этом сознания.
— Ну что ж, в таком случае этим и следует ограничиться, оставив прочее на будущее.
Я тихонько засмеялась.
От него это потребовало некоторых усилий, и он в самом деле едва не потерял сознание, но я присела к нему на кровать, прислонилась к стене, а он положил голову мне на бедро.
— Что это сэр Маркус вырезал с твоей груди? — спросила я. — Клеймо?
Он ответил не сразу. Потом рыжеволосая голова наклонилась в знак утверждения, и Джейми произнес со смехом:
— Печать с его инициалами. Чтобы я весь остаток жизни носил кроме уже оставленных им рубцов еще и его вонючую подпись? Да ни за что!
Его голова теснее прижалась к моему бедру, и дыхание мало-помалу сделалось сонным.
— Джейми?
— Ммм?
— Ты сильно пострадал?
Сразу пробудившись, он перевел взгляд со своей забинтованной руки, призрачно белевшей на темном одеяле, на мое лицо. Глаза закрылись, и Джейми начал дрожать. Встревоженная, я решила, что коснулась невыносимо больного места, но тут же поняла, что он попросту смеется — до слез.
— Англичаночка, — заговорил он наконец, прерывисто дыша. — У меня осталось примерно шесть квадратных дюймов кожи без болячек, ожогов и рубцов. Пострадал ли я?
И он снова затрясся от смеха так, что матрас под ним заходил ходуном.
— Я имела в виду, — начала было я сварливо, но Джейми остановил меня, взяв мою руку и поднеся ее к губам.
— Я понял, что ты имела в виду, англичаночка, — сказал он, повернувшись ко мне. — Не волнуйся, оставшиеся невредимыми шесть квадратных дюймов находятся у меня между ног.
Я по достоинству оценила усилие, которое понадобилось ему, чтобы пошутить, и легонько шлепнула его по губам.
— Ты пьян, Джеймс Фрэзер, — заявила я и, помолчав, добавила: — Всего только шесть?
— Ну, может быть, и семь. Бог ты мой, англичаночка, не смеши меня больше, мои ребра этого не выдержат!
Я вытерла ему глаза подолом своей рубашки и дала ему попить, поддерживая голову.
— И все же это не то, что я имела в виду, — сказала я.
— Я понял, — ответил он. — Можешь не деликатничать насчет этого.
Он с осторожностью набрал в грудь воздуха, но все-таки поморщился от боли.
— Я был прав, это менее болезненно, чем удары плетью, но куда отвратительнее.
Горькая улыбка скривила его губы, но в ней был и оттенок юмора.
— По крайней мере я некоторое время не буду страдать от запоров.
Я вздрогнула, а Джейми вдруг скрипнул зубами и задышал часто-часто.
— Прости, англичаночка… я не предполагал, что все это так глубоко затронет меня. А с тем, что ты имеешь в виду, все в порядке. Повреждений нет.
— Ты не должен рассказывать мне об этом, если не хочешь, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и естественно. — Разве что так для тебя легче…
— Я не хочу рассказывать! Я не хочу даже думать об этом снова, но выбор был недвусмысленным. Нет, моя дорогая, мне не больше хочется рассказывать об этом тебе, нежели тебе слушать, но я должен вытолкнуть это из себя, пока оно меня не задушило… Он хотел, чтобы я пресмыкался перед ним и умолял, и я делал так, клянусь Господом. Мне помнится, я говорил тебе, что можно сломить человека, если в твоей власти причинить ему невыносимую боль. У него была такая власть и такое желание. Он вынудил меня пресмыкаться и вынудил умолять, да и кое-что похуже того. В конце концов он вынудил меня желать смерти.
Он внезапно поднял голову; лицо его было искажено страданием.
— Несколько раз в жизни я был близок к смерти, Клэр, но я никогда еще не хотел умирать. На этот раз я хотел смерти. Я…
Голос его оборвался, он крепко стиснул мне колено, а когда заговорил снова, то задыхался, словно пробежал большое расстояние.
— Клэр, ты можешь… я только… Клэр, удержи меня. Если я снова начну дрожать, этого не остановить. Клэр, удержи меня!
Его и в самом деле начала сотрясать мелкая дрожь, он стонал от боли в сломанных ребрах. Я боялась своим прикосновением причинить ему страдание, но еще больше боялась, что продолжится эта ужасающая дрожь.
Я наклонилась к нему, обхватила за плечи как можно крепче и начала раскачиваться вместе с ним, надеясь таким образом устранить спазмы. Одновременно я массировала вертикальные мышцы сзади на шее, чтобы ослабить напряжение. Дрожь наконец унялась, и его голова в изнеможении упала мне на бедро.
— Прости меня, — сказал он минуту спустя нормальным голосом. — Я не думал, что дойдет до такого. Все дело в том, что я очень измучился и к тому же чертовски пьян. Я просто потерял контроль над собой.
Да, если уж шотландец признает себя пьяным, значит, ему в высшей степени скверно!
— Тебе нужно выспаться, — тихо сказала я, все еще потирая ему шею. — Ты очень в этом нуждаешься.
Я говорила это, а сама поглаживала и слегка нажимала, как учил меня старый Алек, и в конце концов добилась, что Джейми начал дремать.
— Мне холодно, — пробормотал он.
Огонь в камине горел жарко, на постели лежало несколько одеял, и все же пальцы у Джейми были холодные.
— У тебя шок, — сказала я. — Ты ведь потерял очень много крови.
Я огляделась. Макраннохи давным-давно уже спали в своих постелях. Мурта, подумалось мне, все еще бродит по снегу и следит, не покажется ли погоня со стороны Уэнтуортской тюрьмы… Я рывком сдернула с себя ночное одеяние и нырнула под одеяло.
Со всей доступной мне осторожностью и нежностью я прижалась к нему, отдавая свое тепло. Он уткнулся мне лицом в плечо, совсем как маленький мальчик. Я гладила его по голове, я ласково успокаивала его, как когда-то — о, как давно это было! — Дженни своего малыша.
— Так говорила со мной мама, — прошептал Джейми. — Когда я был маленьким.
Наутро цвет лица у него был получше, хотя синяки за ночь потемнели и покрывали большую часть лба и щек. Он глубоко вдохнул, тотчас дернулся и застонал и выдохнул воздух с куда большей осторожностью.
— Как ты? — спросила я, положив ладонь ему на лоб.
Лоб был холодный и влажный. Слава богу, лихорадки нет. Джейми поморщился, не открывая глаз.
— Живого места нет, англичаночка. — Он протянул мне здоровую руку. — Помоги мне подняться, я весь отвердел, как пудинг.
Снег прекратился поздним утром. Небо по-прежнему оставалось хмурым и серым и грозило новым снегопадом, однако опасность появления преследователей из Уэнтуорта возросла, и мы покинули Элдридж-мэнор перед самым полуднем, тепло укутанные по случаю непогоды. У Мурты и Джейми было спрятано под плащом достаточно оружия, я вооружилась только кинжалом, тоже, конечно, спрятанным. Вопреки моей собственной воле, в том случае, если произойдет худшее, я должна была изображать похищенную англичанку.
