Мурад чувствовал, что его лицо заливается краской стыда. Действительно, как он сказать такое своей матери?
– Валиде, умоляю, простите меня! Я сказал не подумав.
– Ничего, сын мой. Ты переживаешь за свою любимицу и за еще неродившегося ребенка, возможно, будущего шехзаде. Я понимаю твои чувства. Ты будешь замечательным отцом, Мурад, – она одарила его теплой, мягкой улыбкой.
– Валиде, – он поцеловал ее руку. Спасибо, что поняли меня. Я всегда восхищался Вашим умом и Вашей добротой.
– Мурад! Ты знаешь, я люблю тебя больше жизни. Ты мое счастье, мой свет, мой шехзаде! Для меня главное – чтобы тебе было хорошо. И я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Да, я не в восторге от Сафие-хатун, но постараюсь полюбить ее – ради тебя.
Разумеется, Нурбану ни о чем подобном даже не помышляла. Она не сомневалась, что с дерзкой Сафие ей не по пути. Однако, дабы не расстраивать сына, она решила вести себя сдержанно и скрыть свою неприязнь. Если она будет ссориться с Сафие, то непременно навлечет на себя гнев Мурада, а этого допустить нельзя. Важнейшая задача на сегодняшний день – сохранить достойные отношения с сыном. Он должен чувствовать, что она его мать и только ей он может полностью доверять. Да, пусть сейчас он влюблен, но наваждение проходит, скоро он остынет – Нурбану в этом не сомневалась.
У входа во дворец их встречала Сафие.
– Султанша, я очень рада видеть Вас, – сказала она тонким голосом.
– «Рада? Что-то не похоже», – пронеслось в голове у Нурбану. Вслух же она произнесла:
– Я тоже рада тебя видеть, хатун. Как ты? Тебе нездоровится?
У Нурбану имелись все основания для подобного вопроса. Сафие, действительно, была очень бледна.
– Нет, все в порядке. Правда, я стала немного больше уставать, но лекарка не видит в этом ничего страшного. Шехзаде Мурад заботится обо мне, – Сафие довольно улыбнулась.
– Ты и сама должна заботиться о себе. Ведь ты носишь под сердцем ребенка, который, возможно, когда-нибудь станет Повелителем. Тебе нужно побольше гулять, дышать свежим воздухом и не отвлекать шехзаде от важных дел.
Сафие хотела было возмутиться, но Нурбану-султан так искренне засмеялась, что та была вынуждена поджать губы. Мать Мурада двулична, Сафие поняла это с самого начала. Она хочет показать, что заботится о будущем внуке, а на самом деле просто не желает видеть ее рядом со своим сыном. Она выдавила кислую улыбку:
– Благодарю Вас за добрый совет, султанша. Но думаю, Вам тоже не мешало бы отдохнуть с дороги. Слуги приготовили для Вас красивейшие покои.
Нурбану пристально разглядывала Сафие, пытаясь понять, что в ней так привлекло ее сына. Да, она и вправду недурна собой. Высокая, статная, с роскошными каштановыми волосами, алыми губами и нежной кожей. К тому же она явно умела продемонстрировать свои достоинства и скрыть недостатки. Правда, к радости Нурбану, беременность слегка испортила ее. По сравнению с прошлым разом она выглядела уставшей и немного осунувшейся.
– Да, Сафие, пожалуй, ты права Я отправлюсь к себе. Увидимся за ужином.
Султанша была счастлива вновь оказаться в покоях, где она провела столько счастливых мгновений. Да, с этим дворцом связаны прекраснейшие воспоминания, именно здесь она стала любимой женой Селима. Она жила здесь еще до рождения детей. Сейчас ей трудно представить, что у нее не было Мурада и дочерей. Ей казалось, что они всегда были рядом с ней. Нурбану не отделяла себя от них и особенно от шехзаде, которого она так ждала. Ведь рождение мальчика возвысило ее, дало ей новый статус и укрепило ее положение в гареме Селима. Она вспомнила его совсем маленьким, как он бежал к ней со всех ног, как отказывался заниматься с учителями, предпочитая скучным урокам веселые игры… «Как же он вырос! Теперь Мурад – настоящий мужчина. Но он стал достаточно строптивым – раньше он никогда бы не посмел разговаривать со мной в таком тоне, – подумала она, вспоминая давешний разговор. – И это из-за Сафие. Наверняка она будет делать все, чтобы вывести меня из себя и поссорить с шехзаде. Но у нее ничего не выйдет».
Нурбану и вправду была на высоте. Она задержалась в Манисе почти на неделю и все это время с блеском скрывала раздражение, которое вызывала в ней Сафие-хатун. Султанша вела себя подчеркнуто вежливо и старалась вообще не замечать любимицу своего сына. Сафие же, действительно, очень хотелось задеть султаншу. Так с невинной улыбкой она расспрашивала Нурбану о новых порядках в гареме и расхваливала ум и организаторские способности Михримах-султан, добавив, что вряд ли кто-то сможет с ней сравниться. Нурбану сразу поняла, что на самом деле имела в виду Сафие, но и бровью не повела, напротив, присоединилась к восхвалениям Михримах.
Как-то после ужина Сафие справилась об Эсмахан-султан, поинтересовалась, как она живет с Соколлу Мехмедом-пашой, намекая, что юной девушке наверняка приходится несладко с таким, мягко говоря, не очень молодым супругом. Даже Мурад, который все прощал своей икбал, не преминул сделать замечание. Нурбану в тот момент поблагодарила Аллаха за то, что он дал ей силы сдержать себя, хотя ее естественным желанием было ударить дерзкую хатун или же запустить в нее каким-нибудь тяжелым предметом. Однако то что сказал Мурад, было для нее лучшей наградой:
– Сафие! Ты забываешь, с кем ты говоришь!
– Но Мурад, я ведь ничего такого не сказала. Я всего лишь хотела справиться о здоровье твоей дорогой сестры…
– Сафие, – голос Мурада звучал холодно. – Перед тобой Нурбану-султан, первая жена султана Селима II и моя валиде. Ты должна относиться к ней с должным почтением.
Сафие поджала губы и виновато опустила голову.
– Простите меня, шехзаде. Султанша, – она повернулась к Нурбану, – я сожалею.
В этом последнем «я сожалею» было больше учтивости нежели правдивости.
– Иди, Сафие. Тебе следует отдохнуть, – тон Мурада не допускал возражений.
Когда она ушла, шехзаде сказал матери:
– Валиде, я еще раз прошу Вас простить Сафие-хатун. Я не могу передать, как мне стыдно за ее поведение.
– Мурад, дорогой, я нисколько не обижаюсь на нее, поверь. И ты, пожалуйста, не сердись на бедняжку. Ей сейчас несладко. Не забывай, она носит во чреве дитя. Она просто сама не ведает, что говорит.
– Мне приятно, что Вы ее защищаете, валиде, это делает Вам честь. Наверное, Вы правы, причина в ее нынешнем положении. Тем не менее это не дает ей право задевать Вас и мою семью. Я побеседую с ней.
– Прошу тебя, не ругай ее сильно, мой дорогой. А еще лучше помирись. Завтра вечером я уезжаю, не хочу, чтобы мое пребывание здесь внесло разлад в ваши отношения.
– Так скоро? Валиде, я надеялся, что Вы пробудете в Манисе подольше. Вы же сами говорили, что любите этот дворец.
