всегда приглашают одинаковое количество. Я не знаю, как графиня смогла получить приглашение, но, Анна, сомневаюсь, что его подписывала лично королева. А это значит, что Лили вполне может оказаться без партнера.
— Или без партнера окажется другая девушка. Хендрик, твоя дочь необыкновенно красива.
— Да. Но тогда один из влиятельных родов окажется оскорбленным, и непременно начнется разбирательство, почему так случилось и кто виноват. И Лили выставят в свете как авантюристку без стыда и совести. А если и не начнется, никаких гарантий, что молодой человек не испарится, узнав, что Лили — всего лишь дочь барона. Поэтому я изначально был против этой затеи.
— Но почему ты просто не расскажешь это Лили?
— Я пытался. Но она не хочет меня слушать, она слушает только свою тетку. Что-то я упустил в воспитании моей девочки, Анна.
— Но ты столько времени уделяешь Агате… Возможно, Лили просто чувствует себя покинутой?
— Возможно, покинутой она себя чувствовала много лет тому назад. Но сначала я очень горевал по ее маме и весь ушел в работу, а потом оказалось, что воспитанием моей дочери занимается ее тетя. Я сначала даже обрадовался, что я — мужчина — могу знать о воспитании маленьких фройляйн… Думал, вот женюсь, и все наладится само собой. А потом оказалось, что я Лили просто не нужен. Так что это не я, это скорее, Гота уделяет свое внимание мне. Ей-то, в отличие от Лили, действительно интересно все вокруг, а не только она сама да столичная мода. Вот так-то, дорогая.
— Ты понадеялся на меня, а я тебя снова подвела…
— Анна, не говори так!
— Нет, дорогой, это ведь правда. Ты надеялся, что я смогу подружиться с твоей дочерью, а я занималась только собой да Агатой. Нам ведь столько надо было выучить…
— Анна, я тебя прошу, никогда не говори о себе так. Ты же знаешь, что я женился на прекрасной женщине, а не на воспитательнице или домоправительнице. И как-нибудь все уладится… А этот проклятый бал… Мне просто хочется уберечь мою девочку от обидного щелчка по носу.
Я не стала слушать разговор дальше. Не пристало такое благородной девице. Да и если поймают, сидеть мне в комнате не то что до Новолетья, до самих Майских танцев. Постаралась как можно незаметнее проскочить в свою комнату. Вызвав Кати, выслушала очередную порцию ее причитаний. Лили сказала бы, что негоже благородной девице позволять прислуге себе нотации читать, но я — не Лили. Кати действительно всегда расстраивается, когда я порчу красивые платья, а как противно отстирывается с ткани мох — это я и сама прекрасно знаю.
— Ладно, Кати, не ворчи, — миролюбиво попросила я. — Лучше поскорее приведи платье в порядок, пока матушка не увидела. А потом принеси мне чаю, что-то я совсем озябла. Да попроси у кухарки пару плюшек, она даст.
Пока Кати занималась делами, я снова села за станок с вышивкой. Как ни странно, вопреки моим опасениям, мысли совсем не отвлекали от работы. Возможно, потому, что зашить осталось только фон — большие цветовые пятна по краям картины. Размеренно работая иголкой, я удивлялась, насколько иначе все выглядит, если ты — взрослый. Оказывается, мама все эти годы занималась только мной, тогда как я — тайком сбегала с уроков, чтобы хоть мельком ее увидеть. А папа-барон, наоборот, считает, что это я делаю ему одолжение, постоянно отрывая от работы, а не наоборот. А Его Величество устраивает бал-отбор и приглашает десятки девиц для принца, хотя невесту ему уже почти выбрал сам. Странные они все-таки, эти взрослые.
Хотя я очень боялась реакции моей матушки на наш с папой-бароном сговор (она, все-таки, настоятельно предупреждала меня не сильно близко общаться с нашей родней), ни на следующий день, ни еще через два дня гроза так и не грянула. Либо папа-барон сумел-таки уговорить ее позволить мне это маленькое своеволие, либо (что более вероятно) эта новость до нее еще не дошла. Оно и понятно, в замок опять пожаловали гости. На этот раз приехал сосед — муж госпожи графини. Я в очередной раз убедилась, что папа-барон был прав: «Сам Граф!» оказался абсолютно обычным человеком. Он был старше чем даже папа-барон, наверное, одного возраста с Его Величеством. С виду, обычный немолодой рыцарь: с крепкими руками, обильной сединой в волосах и пивным брюшком над дорогим, в серебряных бляхах, поясом. Он громко говорил, еще громче смеялся и, не чинясь, сразу попросил называть его не иначе как «дядюшка Удо», раз его супруга приходится папе-барону ближайшей родней.
При нем графиня вдруг стала почти незаметной, словно выцветший узор на гобелене. Теперь она чинно сидела рядом с мужем, время от времени включаясь в светскую беседу, не делая замечания слугам, не ссылаясь то и дело на своих столичных знакомых… Зато мама блистала в гостиной, всеми силами стараясь произвести впечатление. Впрочем, подозреваю, что ее усилия опять были напрасны. Судя по общению, Его Сиятельство был не только соседом, но и добрым приятелем папы-барона. Они тут же завели беседу на свои, важные для мужчин, темы, то и дело спохватываясь и извиняясь перед дамами, чтобы тут же вновь вернуться к проблемам прироста пихты в жаркое лето или желаемом количестве оленей на квадрат леса.
Кстати, об оленях. Граф оказался заядлым охотником, и они с папой-бароном уже успели поохотиться с наших (то есть, конечно, в папы-барона) лесах. Поэтому наше меню на ближайшие дни разнообразилось дичью. Но если оленье жаркое я ела вполне с удовольствием, то фазаны в вине меня, честно говоря, не порадовали. Не понимаю, что такого изысканного находят аристократы в этих птицах. По-моему, курица как курица, только сухая и жилистая. В поместье дедушка тоже иногда приносил с охоты фазанов, тогда бабушка долго тушила их в котелке с маслом и большим количеством бульона. Получалось просто и сытно, и не так жестко. А здесь кухарка следовала какому-то специальному рецепту и, в итоге, получалась какая-то гадость. Но взрослые в один голос нахваливали этих фазанов в вине, то ли не хотели огорчать кухарку, то ли стеснялись признаться в пристрастии к селянской кухне.
Так что из-за стола я сегодня встала почти голодная, поэтому
