– Доброе утро, отец, – сказал он смущенно. – Я хотел бы, чтобы ты уделил мне минуту времени.
Очень печально, что они так отдалились друг от друга и теперь разговаривали, как вежливые знакомые.
Улиссу хотелось крепко обнять отца и сказать, как приятно видеть его снова.
Улисс хотел бы думать, что причиной отцовского преображения был он, но нет, чудо совершила Шарлотта Го-торн, и это вызывало у него еще большее отчуждение.
– Не стой тут, сын, и не глазей на меня. Если у тебя есть что сказать мне, выкладывай.
Улисс даже не осознал, что не сводит глаз с лица Патрика.
– Я вовсе не собирался глазеть. Просто ты выглядишь намного лучше, чем вчера вечером.
Патрика так же смутил комплимент сына, как Улисса то, что он был вынужден это сказать.
И в этот момент снизу послышался голос Шарлотты:
– Патрик, завтрак готов!
– Ей не очень понравится, если мы заставим себя ждать, – сказал Патрик, улыбаясь глупой, почти бессмысленной улыбкой.
То, как Шарлотта впорхнула в их дом и заняла место матери, вызвало у Улисса прилив желчи. Однако он принял решение держать свои мысли и чувства при себе, по крайней мере до поры до времени. Он не мог лишить Патрика некоторого утешения в его затянувшемся трауре и постоянной скорби.
Брак с Найджелом научил Шарлотту искусству жить мгновением. Все могло быть гораздо хуже, думала она, помогая Кончите готовить обильный завтрак: там были и яйца, и домашние сосиски из запасов Илке, и бисквиты. Разумеется, в меню входили и знаменитые бобы Кончиты.
Когда блюда были готовы, Шарлотта переложила их в сервировочные миски и тарелки, отнесла в столовую и поставила на буфет.
– Пахнет изумительно, – сказал Патрик, входя в столовую с Улиссом, отстававшим на шаг-другой. – Не говори мне, что ты научилась готовить.
При виде его чисто выбритого лица сердце Шарлотты затрепетало, и вдруг пришло непрошеное и неуместное воспоминание о том, как она целовала его много лет назад.
– Мои кулинарные возможности довольно ограниченные. Но я могу приготовить яйца-пашотт в экстремальных обстоятельствах, а можете мне поверить, сегодня они как раз такие. Выбирать пришлось из немногого: моя стряпня или бобы. Буду рада, если остальные ваши слуги вернутся. Чтобы подготовить и убрать дом к праздникам, потребуется много усилий.
– К праздникам?
– Так ведь скоро Рождество, – сказала она, накладывая еду на тарелку Патрика.
Он будто протрезвел, и это отразилось в его взгляде.
– Я не собирался праздновать Рождество в этом году. Шарлотта хотела было возразить, когда прочла явное удовлетворение во взгляде Улисса. Она мгновенно сообразила, что Улисс будет рад, если она сделает ложный шаг. Что он мог иметь против нее?
– Прости, Патрик, на минуту мне показалось… Я чувствовала себя здесь так хорошо и забыла, что мы оба в трауре.
Алиция выбрала самый благоприятный момент, чтобы появиться. Ее бодрый вид сразу рассеял возникшее было напряжение.
– О, мама, ты приготовила свое знаменитое блюдо – яйца-пашотт, – сказала она.
Стеснение в груди Шарлотты прошло, она расслабилась.
– Единственное, чем они знамениты, – сказала она, одаривая Патрика улыбкой, – это тем, что я делаю их крайне редко.
– В таком случае мне повезло вдвойне, – ответил Патрик, и в его голосе и манерах Шарлотта узнала прежнее очарование. Он поднялся с места и подал стул Алиции.
– Не могу выразить, как я счастлива, что нахожусь здесь, сэр, – сказала Алиция. – Я прочла о Западе все, что только смогла найти, но это невозможно сравнить с личными впечатлениями.
– О? – Улисс поднял бровь, как бы выражая недоверие литературному вкусу Алиции. – Что же вы читали?
– Я прочла все статьи, какие только сумела найти. А также все романы о Техасе. Особенно мне понравились книги Брета Гарта, а еще я обожаю Марка Твена, – ответила Алиция.
К облегчению Шарлотты, выражение лица Улисса смягчилось. Он выглядел гораздо симпатичнее и доступнее, когда улыбался.
– Этих авторов я тоже люблю.
После этого заявления Улисс и Алиция затеяли веселую дружескую болтовню о книгах.
«Удачи тебе, дорогая», – молча пожелала Шарлотта дочери.
Казалось, Патрик был доволен и наслаждался завтраком, а молодым людям предоставил беседовать в свое удовольствие. Это дало Шарлотте возможность получше рассмотреть его. В нем было нечто впечатляющее, значительное – все это было заметно, несмотря на его скорбь.
Патрик закончил завтрак, отодвинул стул и вышел из-за стола.
– Самое время приняться за работу. Алиция и Улисс тоже встали.
– Улисс хочет показать мне ранчо. Ты не возражаешь, мама?
Шарлотта усилием воли подавила желание сплясать джигу. Возражать? Да она просто в восторге!
– У меня масса дел. А вы отправляйтесь и хорошо проведите время, – сказала она, делая жест, не оставлявший сомнения в том, что она хочет от них избавиться.
Патрик помедлил с минуту после того, как молодые люди удалились.
– Тебе следовало бы заскочить к Велвет де Варгас и повидаться с ней, если найдешь время.
События этих двух дней вытеснили из головы Шарлотты память о том, что Велвет живет неподалеку. Они были когда-то подругами. Внезапно Шарлотта почувствовала, что не может сдержать нетерпения увидеть Велвет.
– Я найду время. Спасибо, что напомнил.
– Это мне следует благодарить тебя.
К ее изумлению, Патрик на мгновение прижал ее к себе. Потом, видимо, смущенный этой вольностью, поспешил выйти из комнаты.
Тепло его рук она ощущала еще долго после того, как он ушел.
Шарлотта провела утро, разбирая припасы в кладовой Прайдов. Просторный чулан был битком набит домашними джемами, желе, заготовленными на зиму овощами и фруктами. В ларях хранились сушеные яблоки, персики и изюм. Бекон, ветчина, сосиски и колбасы свисали с крючьев, укрепленных на балках. Рядом с ними висела пара копченых индеек.
Погреб, где хранились корнеплоды, был заполнен картофелем, тыквами, морковью, желтым шведским турнепсом и множеством других овощей, способных храниться всю зиму. Отдельное помещение занимали мешки с мукой, кукурузной крупой, сахаром и другими продуктами, необходимыми для выпечки хлеба, печенья и кексов. Это создавало впечатление достатка, даже богатства и умелого ведения хозяйства. Похоже, Илке, предвидя смерть, готовилась к ней, подумала Шарлотта, закончив осмотр.
В полдень на ранчо вернулась дочь Кончиты – Мария. Когда Шарлотта видела ее в последний раз, Марии было семнадцать лет и она еще не сложилась, как многие девушки ее возраста. Теперь же ей было за сорок и она стала зрелой, уверенной в себе женщиной.
